Он молчал, глаза вглядывались в саму душу, а поглаживающие руки замерли:
— Давай-ка, я тебе расскажу кое-что. Я действительно долгое время любил Морган, но это было давно. Мы с ней как черное и белое, как половинки одного целого, и именно поэтому так хорошо друг друга понимаем, именно поэтому мне было так легко полюбить ее, но когда она стала Сердцем Дракона, когда нашла собственную гармонию, также легко ее разлюбил. Она действительно часть моей жизни и я ее люблю, но как родного человека, а не как женщину, с которой хотел бы создать семью. Когда увидел ее портрет в твоих руках, мне было неприятно не то, что ты на него смотришь. Мне было неприятно вспоминать, что я любил гармонию и вражду, которая ее порождала, а не женщину. Если бы все было так, как ты думаешь, неужели бы я прятал ее изображение в темный угол? Я бы повесил портрет на самом видном месте! — он погладил мои волосы. — А ты… с первого взгляда, ты изменила мою жизнь. Словно маленький, но желанный паразит, заразила меня любовью к себе. Я предполагаю одно… а ты ошарашиваешь — либо бутылкой по голове, либо поцелуем, либо бегством. Я никогда не знаю, чего ждать, — он усмехнулся. — А еще я с тобой счастлив. По-настоящему и не могу этого объяснить. Могу рассказать, как устроен мир, и как изменить его под себя, но не чудо твоего существования! — он нежно поцеловал меня в губы и усмехнулся: — Морган первая догадалась, что к чему, поэтому и приехала. Она с тобой хотела познакомится! А дверь я не закрыл, чтобы выпроводить ее поскорее. Вы с ней похожи только в одном — обе любопытные.
— Но она такая красивая!!!
— Возможно, но мне нравишься ты. Небожитель не смотрит на внешность, потому что легко может ее изменить, — карие глаза вдруг позеленели. — Вот так вот. Взять хотя бы Маришку — она от природы рыжая со светло-голубыми глазами и россыпью веснушек.
— Не может быть! — я вспомнила синеглазую блондинку с идеальной кожей.
— А я… сама видишь.
— Мне ты и так нравишься, — напомнила я.
Он проигнорировал мои слова, но я знала, что он должен вернуть внешность — для защиты.
— Видишь, у меня шрама не щеке почти нет.
Я тоже поразилась перемене.
— Его когда-то оставила Морган, а именно при первой встрече, — усмехнулся он. — В этом и разница между вами.
— Как это? Тем, что я не расквасила тебе лицо?!?
— Ты меня вообще убила!!! — взорвался смехом он.
Я растерялась.
— Всю жизнь буду видеть эту картину перед глазами, — понуро ответила я.
— Я не про Ли, — засмеялся он. — Я про то, как ты в меня выстрелила!
— Но ты же не пострадал! Это царапина! Ты так говорил!!! — в ужасе воскликнула я.
— Прошла по сердцу! Не был бы я небожителем, мотала бы срок, милая, — он сказал это на зековском жаргоне, а я рассмеялась.
— Не говори так, — сказала я и положила голову на плечо.
— В том-то и главная разница между вами: она оставила шрам на щеке, а ты… — он взял мою руку и приложил к груди, где слышались уверенные удары. — А ты — на сердце, — он поправил мою прядку, а мне не хотелось думать, какое воронье гнездо у меня на голове. — Уж слишком пригожей она казалась кандидатурой. А в тебе я люблю не качества, а тебя саму. За нее я тоже умер, но то было скорее бегство от себя. Надоело жить и самопожертвование казалось неплохим выходом… — сказал он задумчиво, а потом всмотрелся в мои глаза, от чего я задрожала всем телом, но меня тут же крепче обняли: — За нее я умер, а если точнее — сдался, а для тебя буду бороться.
Посмотрев в глаза смерти, тяжело остаться такой же. Человек меняется необратимо, навечно. Вся система ценностей делает крутой поворот на сто восемьдесят градусов. То, что казалось основополагающим и важным, теперь не имеет совершенно никакого значения, а то, что ты имел в избытке, воспринимается как дар богов.
Я смотрела на Кириги и не могла насмотреться. Он больше не казался мне красивым. Его черты больше не впечатляли, а сердце не пускалось в беспорядочный танец от одного только взгляда, но причина тому не внешность. Вместо бурлящего котла эмоций, по телу разливалось тепло любви к родному и очень дорогому человеку. Не верилось, что всего лишь несколько дней назад мне хотелось, чтобы он исчез из моей жизни. Теперь же я знала, что пойду за ним на край света.
Поняв меня без слов, Кириги наклонился для поцелуя, но дразнящее остановился в миллиметре от моих губ, прошептав:
— Надо будет послать Морган огромный букет роз.
— За что?!? — поразилась я.
— За то, что подала идею.
— Какую?
— Я следил за тобой после нашей первой встречи, но все не знал, как к тебе подойти, несмотря на то, что знал о тебе больше любого другого
— Следил? — я чувствовала себя полной идиоткой.
— Конечно, следил, — без зазрения совести подтвердил он. — Сначала мне прислали полный пакет документов, вплоть до распечаток по кредиткам.
— Этого не может быть… — прошептала я, сгорая от смущения.
— Может и было. Я еще тогда подумал, что если человек работает на мафию, то он не должен ездить на метро и делать накопления, — сказал он с серьезным видом, а потом вдруг усмехнулся: — А еще мне понравились фотографии о карнавале. Кем ты там была?
— Буренкой, — смущенно ответила я. — Но это… ты все видел?
— Конечно.
— Это не честно! — возмутилась я. — Как ты мог?
— Это расследование…
— Как же! Это! Это… У меня слов нет!
— Ну, прости, что говорю тебе правду. А о том, что я провожал тебя на работу и с работы говорить?
— Ты знаешь про меня все, — понуро ответила я. — Я про тебя — очень мало.
— У тебя будет время узнать. А на компьютер я бы на твоем месте защиту поставил. Любой подросток может рыться в твоих личных архивах.
— Спасибо за подсказку, — ответила я и отвернулась.
— Обычная практика спецслужб, — сообщил он. — Триада тебя тоже засекла благодаря видеонаблюдению на улице.
— Мы с Алинкой старались не попадаться на камеры.
— Во избежание терактов, их установили на всех автостанциях. Там почти нет "мертвых зон".
— Понятно, — добавить нечего. Что жаловаться на отсутствие личного пространства? Все равно, время не может потечь вспять.
— Я волновался за тебя, потому и следил, — вдруг сказал он и добавил: — И не зря волновался.
Вопреки обиде на вторжение в частную жизнь, вдруг стало спокойно. И на что я жалуюсь? Мы ведь уже не расстанемся, так почему бы прошлое не оставить в прошлом.
— А цветы зачем?
— Узнав о моей дилемме, решила вмешаться. Посоветовала вместо исполнения роли тени, я должен за тобой поухаживать. Я послушался и получил пулю в сердце. Во всех смыслах.
— Она тебе давала советы? — удивилась я.
— А больше некому, — пожал он плечами. — Она мой единственный друг.
— А остальные Форесты?
— Они меня всего лишь терпят.
Так вот оно что! Одно дело слушать объяснения вроде "это не то что ты думаешь", которым поверить невозможно, и совсем другое — подтверждение на практике! Кириги действительно человек нелюдимый и… если Морган действительно его единственный друг, то это все объясняло. Все! Даже то, как они обнимались! Какая же я дура! Если сама влюблена в него по уши, то почему про всех женщин думаю так же? Кажется, для меня этот вопрос закрыт навсегда.
Быстро чмокнув меня в губы, он напомнил:
— Так что не смей ревновать! Кем-кем, а друзьями мы с тобой никогда не будем!
Я нахмурилась. Дружба для меня нечто незыблемое и понятное, хотя кто-то постоянно испытывает мои убеждения на прочность. Вспомнив последние примеры, я кивнула:
— Ладно, я согласна "не быть другом"!
— Быстро, — сказал он, и пересадил на пассажирское сиденье. — С чего это?
— Незачем нам усложнять отношения!
Он улыбнулся и завел мотор.