Арсен и Кави заинтересованно замерли. Дан посмотрел на Звездный Путь за окном, привычно разыскивая клочья белого тумана. Небуляра возле Стики не было – он сделал для этого все, что мог. Но на Трайе и Лаланде-Х наверняка еще клубились светящиеся туманы, а на орбите Каутильи кружились мертвые энергостанции. Конечно, свободнее и спокойнее было бы летать в гражданской пилотажной группе, но нельзя же оставить небуляров жрать энергию где попало!
– Я сотру заявление, прямо сейчас! – проговорил Дан, но Сергиевский нахмурился и дал мысленную команду сам.
– По существующему порядку стирать и вписывать в главный пульт базового корабля что бы то ни было может только дежурный пилот или командир корабля. Я сейчас и то, и другое. А во-вторых, как командир я должен сказать тебе еще вот что. За присутствие гражданских лиц на «Астродесанте» во время боя тебе полагается дисциплинарное взыскание и пятнадцать дней гауптвахты, а за хорошую работу – спасение заложников и штурм «Рассвета» – представление к Звезде Первой Степени. За все вместе начальство обещает тебе следующее звание в обозримом будущем и отпуск на двадцать дней прямо сейчас. За вычетом гауптвахты – пять дней.
– А за Астрион что? Это же не просто работа, это спасение планеты! То есть звезды! – подпрыгнула в кресле Кави.
– Во-первых, о награде за освобождение Астриона пусть Огонь Победы беспокоится, во-вторых, госпожа Нараян, вы лицо гражданское, и к «Кентавру» отношения не имеете! – отозвался Сергиевский, строго посмотрев на Кави. Она вжалась в кресло, как будто хотела в нем спрятаться. – А в-третьих, с вами у нас будет особый разговор.
«Какой? Командир хочет отправить меня на Каутилью? И мне поставят «жука», как говорил президент Хан? » – услышал Дан отчаянный мысленный вопль. Ну и везет же этой Кави! Изнасилование, космические бои, эксперименты с небулярами, в результате – обвинение в недонесении, а в перспективе – внушающий «жук» в голове!
– Насчет «жука» ничего не скажу, это решают ваши власти, – строго произнес Сергиевский. Он тоже прекрасно все услышал – как и полагалось, на дежурстве в пультовой полковник держал биоволновой фильтр открытым. – Но как подданная Каутильи вы обязаны уважать ее законы.
– Разрешите обратиться, господин полковник! – вступил в разговор Арсен. – Вирикависта не сделала ничего, что могло повредить Каутилье и ее президенту! Какое отношение она имеет к рейдерским махинациям? Как говорят алы у вас на Стике – кавин ползет, а яйцо того не знает.
– Но это закон Каутильи, а человек обязан соблюдать законы страны, в которой родился! – возразил полковник. В которой родился? А вот это еще вопрос!
– Господин командир, но Кави была создана на Стике, в Центре Человека, – начал Дан.
– Ну и что? Центр и для Каутильи работает, родилась ведь она там! – не понял командир. Арсен тоже посмотрел удивленно.
– А то, что Кави – биополевик! И выращена она в экспериментальном порядке, ускоренно, за пять наших лет или два стандартных года. Ни один выросток, кроме сильного биополевика, такого не выдержит! А она сильная, у нее стабильно двести бионтов! Вы разве не слышали, как я диктовал рапорт?
– Двести? А я и внимания не обратил! Значит…
– Совершенно верно! Вирикависта была отправлена на Каутилью незаконно! – подхватил этнограф. – А по вашим законам любой биополевик может стать подданным Стики! Вот пусть она здесь и остается!
Сергиевский потер лоб.
– Так, это интересно. Возможно, госпоже Нараян удастся избежать установки «жука», но как тогда быть с обращением ее воспитательницы?
«А к кому Сати обращалась? Она хочет мне помочь?» – оживилась Кави, но вслух ничего не сказала, осторожно поглядывая на Сергиевского.
– Она обращалась ко мне через Министерство обороны, – ответил тот вслух. – и хотела знать, нет ли у меня сведений о вас, госпожа Нараян. А было это три дня назад, когда все считали вас погибшей. Возможно, вам надо самой разыскать ее, она до сих пор живет в гостинице в Приморском.
– Спасибо, господин полковник! Я сегодня же ее найду! – обрадовалась Кави.