«Значит, так, – начал Дан, решительно нажимая внушением. – Я внушаю первым, а вы будете повторять. Но при этом вы должны не подчиняться моим мыслям, а присоединяться к ним, изображать их, как алы делают при мыслепении. Алы всегда так поют – один запевает, другие подхватывают, и когда все биоволны собираются вместе, общее внушение получается очень сильное. Но при этом надо думать всем об одном, и всем иметь одни и те же чувства. Понятно?»
«Тогда нам нужны песни или стихи, – услышал Дан мысль Арсена. – Судя по тому, что я слышал на свадьбе, мыслепение всегда имеет ритм. Все живое на всех планетах подчиняется ритмам, потому что само движение планет веками совершается в четком ритме. Стихи могут быть на любом языке, лучше на евроамериканском, ведь вы оба его понимаете, а я могу на нем быстро связать нужные слова».
Мысль здравая, догадливый этот этнограф! «Арсен умеет сочинять стихи очень быстро, я слышала…» – проплыла мысль выростицы. Дан не читал стихов и в них не разбирался, если этнограф сможет с ходу сочинить что-нибудь жуткое, ему цены не будет в деле внушения!
«Стихи нужны для того, чтобы дать ритм и усилить чувства, главное – не красота, а убедительность и ритм! – от волнения даже слабое биополе землянина стало слышнее. – Вам обоим для внушения нужно почувствовать одно и то же одновременно, а стихи дадут вам чувства. Вы будете внушать небуляру в одном и том же ритме стиха, и он послушается! Но сейчас скажите, то есть подумайте, какие вам стихи надо! Если нужен страх – будут пугающие стихи, нужна радость – придумаю веселые!»
– Конечно, страшные! – подхватил Дан. – Хоть жуткие сказки рассказывай, хоть стихи читай! Главное, чтобы я и эта девчонка испугались как следует и начали внушать этому скоту!
Дан не успел подтолкнуть этнографа внушением, а стихи уже появились в его мыслях.
«Когда спасения не ждешь,
И под ногами пустота,
Под ребра входит острый нож,
Свет застилает чернота…»
Ого, кажется, получилось! Не зря Арсен собирал песни по разным планетам! Дан почувствовал, как ему и в самом деле стало слегка не по себе, и на следующих строчках он легко попал в тон биоволне Арсена.
« И выход заперт, и кругом
До неба сплошь стоит стена,
И страх стоит как в горле ком,
И впереди лишь смерть одна».
Небуляр вздрогнул и отодвинулся от стекла. Светящиеся клубы тумана поднялись над куполом, открывая звезды. Кави присоединилась к мыслям Дана, сначала без слов, а потом вместе с Даном мысленно пропела все стихи Арсена от начала до конца. «Как странно – стихи у Арсена получаются сразу, он над ними почти не думает!» – мелькнула мысль выростицы, но отвлекаться ей было некогда. Этнограф продолжал сочинять на ходу, и выростица подхватывала его мысли. Дан поддерживал силой своего поля обоих, угадывая следующие слова и старательно нагоняя на себя страх. Необученные новички пели в мыслях так, что был бы доволен даже сам дед Наваил. Но действует ли это на небуляра?
«И обступает темнота,
И в спину ветер ледяной,
Схватись за трос – рука пуста,
Кричи – не слышен голос твой…»
– повторил Дан за Кави и Арсеном. Клубы тумана пришли в движение, вытянулись языками, сползли сплошным потоком по стеклу и потекли прочь от купола. В цехе стало так жарко, что в экзоскелетах включилось охлаждение. Мощные струи тумана потекли между ажурными треугольниками солнечной батареи, закрутились водоворотами вокруг башни грависвязи. За первой солнечной батареей открылись еще три, их лопасти одна за другой выходили из тумана, раскрываясь и поворачиваясь к свету звезды Лаланда.
Желтая лампочка замигала около входа в аккумуляторную. Дан в три прыжка оказался внутри и замер. Сине-желтые диаграммы в мираже над ожившим пультом показывали десять ярко-желтых пустых аккумуляторов, один синий полный, а последний, двенадцатый, будто стакан водой, быстро наполнялся синим цветом, обозначающим заряд. Пульт предупреждал и мигал, требовал подзарядки и сигнализировал об аварийной остановке конвейера, но Дан лишь мельком взглянул на экраны и огоньки. Он выскочил из аккумуляторной и подбежал к стеклу – развернутые лопасти солнечных батарей так и горели черно-золотым блеском под ясным звездным небом. На башне грависвязи зажглись красные огоньки сигналов.