* * *
Свет давно забытых строф —
Это только резюме
Планетарных катастроф
В неизменной полутьме.
Я смотрю, как отцвели
И исчезли без следа
В исторической пыли
Имена и города.
Я смотрю, как льется кровь
Перечеркивая вмиг
Жизнь, свободу и любовь,
Благородство старых книг.
Я стараюсь привыкать
К историческому злу
И безропотно толкать
Сердце в ледяную мглу.
* * *
Старой сказки рецидивы,
Повторение кошмаров.
Ты узнаешь, что мы живы,
Лишь по серии ударов.
Спишешь все на неудачи,
Только это просто беды…
И отсчет зловещий начат
Через вторники и среды.
Пустяковые советы
И беспечность душу ранят.
И совсем неважно, где ты?
И неважно, чем ты занят?
Ведь опять твои дороги
Перепутаны во мраке.
И надежды, и тревоги
Кто-то вмиг меняет знаки.
Старой сказки рецидивы
Могут вызвать осложненье…
То, что до сих пор мы живы
Стало предостереженьем.
* * *
Твой образ мыслей устарел.
Твой мир забыт.
И начинает чувств отстрел
Фатальный быт.
Чтоб не достаться суете,
Ты смотришь в ад.
Паришь в проклятой пустоте
Сто лет подряд.
Опять качается весна
В живых цветах.
А ты, затертый льдами сна,
Провидишь страх.
Легко проходит сквозь тебя
Струна судьбы…
Автоматически дробя
Твои мольбы.
* * *
Трепетанье тысячи свечей
Перед строгим ликом на иконе.
Взгляд тебя пронзающих очей.
Жизнь, слегка застывшая в поклоне.
Пение летит со всех сторон,
Скорбь и радость мира оглашает…
То Христос, нарушив ход времен,
Смерть земную снова сокрушает.
* * *
Цветет обманами природа,
А я седею у окна,
И вновь пишу не для народа,
А для того, кто встал от сна.
Кто может быстрою рукою
Перевернуть Вселенной лист.
Кто с запредельною тоскою
Воспрянет легок, светел, чист.
И где-то в поисках удачи
Бродить не станет больше он…
Поняв, что ничего не значит
Над ним летящий шум времен.
* * *
Чем больше потерь и ударов,
Тем выше надменность и боль.
Я зло ненавижу недаром,
Дробя неизбежности соль.
Мне кажется, зло уносило
Меня в подземелья не раз.
Но знал я, что светлая сила
Молилась за душу в тот час.
Мелькают судьбы повороты.
Я помню коварный изгиб
Великой дороги, где кто-то,
Меня защищая, погиб.
И верен я слову печали,
И пению сказочных птиц,
Что душу в конце, как в начале,
Хранят в мириадах зарниц.
* * *
Чем больше темноты, тем меньше глаз,
Что отражают яркий свет распада
Всего живого милого для нас,
Что пропадает в регионах ада.
Чем больше темноты, тем жизнь светлей,
Тем меньше в ней бессмысленного гула.
Скорей вино полуночи налей,
Пока весна тоскою не дохнула!
Чем больше темноты в моем окне,
Тем медленней я ухожу под землю.
И звезды я ловлю в коротком сне,
И тишине, сквозь море звуков, внемлю.
* * *
Я обретаю почву под ногами
С трудом, и разбираю ворох слов.
Мы с миром стали, наконец, врагами,
Поспоривши о полноте голов.
Чужие голоса поют некстати.
Смеется тот, кто не умеет ждать.
Он помнит о расплате и закате,
Успев богатства вечности раздать.
Мой Млечный Путь, вглядись в меня устало,
И сердце взрежь, и жажду утоли
Соленой кровью… если будет мало,
Составь меня из снов и разозли.
* * *
Из тумана вылетают поезда.
Жизнь расписана на долгие года.
И в который раз звучит судьбы матчиш.
На перроне грусти ты один стоишь.
Мир взрастит, и вновь погубит красоту.
На ходу, и на бегу, и на лету.
Между двух несчастий, между двух эпох
Ты успеешь сделать только легкий вздох.
Промелькнула череда знакомых лиц,
И названия провинций и столиц.
Взял билет, и едешь в ночь, за горизонт,
Где живут Иванов, Брюсов и Бальмонт.