Техники выкатили из камеры голый металлический стол. Охранники помогли ему сесть на холодный металл.
- Ложись, парень, - его уложили на холодную поверхность.
Сэт ощущал холод и животный страх. Он не заслужил это… Он ни в чем не виноват…
Стол вкатили в черный зев камеры, и дверь камеры закрылась, шипя гидравликой. Кромешная тьма поглотила его, и больше он не мог терпеть – вопль дикого ужаса вырвался из его груди и все взорвалось…
* * *
- Закройте его, ради Бога, закройте! Соберись, слышишь?! Пожалуйста, ну скорее, закрой себя!!!
Мерцающая точка сознания… Он везде и нигде… Появилось ощущение полной обнаженности и чьи-то жадные липкие руки шарят по его телу… Телу?!
- Закрой же ты себя, умоляю!
Как… Что?.. О чем это, вообще?!!
«Где мой мальчик? Вот, мой мальчик»!
Мама?! Мама!
«Давай, малыш, ты справишься! Держи руль и смотри вперед»…
Папа?!..
- Не пускайте их! Сэт, соберись, умоляю! Сэт! Ричард, прошу, останови их! Сэт!
- Пусти меня, ублюдок! Убирайся! Я хочу еще! Черт меня побери, я хочу еще!!!
- Сэт, умоляю, Сэт… - безысходность и глубокое отчаяние наполняют его.
«Я люблю тебя, Сэт… О, Боже, как же я люблю тебя»…
Джулия… Теплые губы, дурманящий запах, скользящие ладони…
- Сэт!!!
Словно кто-то ударил хлыстом по обнаженному сознанию.
- ЧТО?! – заорал он, пытаясь остановить весь этот хаос, словно вынырнув из ледяного омута на поверхность.
Что это? Он различил контур призрачной фигуры, склонившейся над ним. Что?! Он отшатнулся, но ощутил себя крайне неустойчиво и невесомо.
- Где я?
- Наконец-то, слава Богу, - прозвучало в его сознании, и он был уверен, что «звук» идет от этой тоненькой бледной фигурки, которая тоже рефлекторно слегка отшатнулась от него.
Он различил еще несколько подобных фигур.
- Где я? – повторил он, но как-то не словами, а сознанием.
- Я тебя порву на тысячу кусков, а потом соберу и снова порву! – невероятная злоба пронеслась через него словно порыв шквального ветра.
- Заткнись лучше, - прозвучало в ответ и уже дружелюбно к нему, - как ты, дружище?
- Не знаю… Кто-то мне может объяснить, что происходит? – он осознал, наконец, что не чувствует себя.
- Вас дезинтегрировали, мой друг, - обратилась к нему другая фигура, массивнее и выше первой.
- Дез… - ледяной ужас прошил его сознание.
- Да пусти же ты меня! – снова этот грязный поток.
- Уймись, Сюзанн! – Сэт различил откровенную угрозу и тут же уловил направленное к нему, - скоро ты освоишься, самое страшное позади.
Позади? О чем он?
- Наверное, вам лучше присесть, - мягко посоветовала еще одна бледная фигура, третья от него определил он машинально.
Присесть? Как это? Он поднял руку и разглядел бледное мерцание там, где ожидал увидеть плоть. Он судорожно поднял вторую руку, то же самое бледное мерцание. Он подвигал едва различимыми пальцами.
- Скоро вы будете ярче, вам надо немного времени восстановиться… - мягко прошелестела тоненькая фигурка рядом, - постепенно вы наберете силу.
- Что я? – вопрос пронзил его сознание и все пространство вокруг.
- Душа, друг мой. Ваше тело дезинтегрировано до состояния первородной плазмы в этой камере, - бледная фигура кивнула вниз, - ваше тело там, а ваша душа здесь.
- Но…
- У вас будет время во всем разобраться, поверьте мне, - донеслось от четвертой фигуры.
- Я верю, - эхом отозвался Сэт.
* * *
Сэту понадобилось много времени. Он долго бездумно сидел(?!) – он даже не представлял применимы ли теперь к нему эти понятия! Он сидел на камере, в которой в состоянии первородной плазмы пребывало его тело.
Его разум отказывался верить в реальность происходящего. Из недр памяти всплывали все занятия в воскресной католической школе. Но он не помнил ни слова из того, что говорил им падре. Он помнил вкус вина для причастия и черно-белые картинки с женщинами, которые таскал у своего отца Косоглазик Боб. «Черт! Надо было лучше слушать»! – выругал сам себя Сэт и машинально запустил руку в волосы.