– Извините, совсем другое послышалось. А сушек, к сожалению, нет, но есть галеты. Буквально вчера привезли, аж три вида.
– Я разве спрашивала про галеты?
– Нет, но...
– Вот именно, что нет. Ничего нет. Сплошной отравой полки завалила.
Рысь слушал критику, лениво кивал, где-то глубоко внутри соглашаясь. И это она ещё до бананового молока не дошла, – думал он, ехидно скалясь.
Набойки поцокали-поцокали и дверь хлопнула громче обычного.
– Рысик, ты это слышал?
– Слышал, – послышалось слегка насмешливое мурчанье.
– Я действительно схожу с ума, черте что мерещится.
– Асенька, ты всерьез решила когти рвать?
– Это у тебя когти, а мне нужно уехать отсюда и чем раньше, тем лучше. И не просто уехать, а исчезнуть, как мы это делали всегда.
– Перестань. Не горячись так. Закроем на недельку магазин, съездим в Гагру, отдохнём, развеемся, домашнее вино, жареный барашек. У нас гора денег и бесконечность времени в запасе.
– Но у нас нет нормальных документов и ещё, не знаю, как у тебя, а у меня почти не осталось сил. Я устала вечно бежать от погони.
– Асенька, открою тебе один секрет: никто за тобой не гонится. В Андакаре гнались, было дело, но тут-то никто кур не держит, а я зверь оседлый, дорога мне эта квартирка с балконом. Я патриот своей земли, – рычал рысь, – а моё обещание заботиться о тебе, ещё не делает тебя моей хозяйкой.
– Открою тебе другой секрет: я может и не твоя хозяйка, зато хозяйка дома, в котором ты, неблагодарный, живёшь.
– И что с того? Ты хозяйка своих тарелок, но не моя.
– Хм, ну раз ты так, я сейчас возьму метлу в руки, и станешь ты патриотом ближайшей помойки, – нахмурилась Ассия, – а о себе я как-нибудь сама позабочусь.
– Ну, Асенька, ну, дорогая, ну, на что мне помойка, когда там нет тебя? Я хоть и ценю свою свободу, но долг превыше всего. Раз ты решила бежать, сбежим вместе. А метелку-то свою от греха подальше убери, договорились?
Глава четвертая (часть первая)
Амиран тщательно начищает туфли, до блеска. На работу идёт, а как на свидание собирается. Сосед во сне крутится, лицо морщит. Химический запах ему нос щекочет. Брызнул на шею одеколон. Щиплется. Пахнет резко и дёшево, как в парикмахерской, но чуточку освежает. Себе-то парфюм ещё не купил, а с героя-любовника не убудет. Рубашку снимает со спинки стула аккуратно за плечики. Всего день носил, почти чистая, но уже и не мятая. Вид опрятный. Со стороны, как актёр какой-то известный смотрится.
Едет Амиран не спеша, спину ровно держит, чтоб не потела. Приятное чувство смакует. Она ни в чём ещё ему не отказала. Он, правда, ничего и не просил, не предлагал, да и виделись только разочек, по рабочему вопросу, но первое впечатление было. Глаза не обманешь, в них что-то блестело. Как закрутится у нас всё, эх, как завертится, в кино поведу, покушаем в ресторане, к её отцу подойду - договоримся, к матери своей отвезу - порадую. Приехал на хлебокомбинат, товар загрузил, всё по заявке проверил и дважды перепроверил. Работа есть, будут и деньги, иншаллах, в алтарык хан на скирду сена свою дочь променял, вот что значит удача, а мне и ханской дочки не надо, мне бы только до ягодки той дотянуться.
Ася увлеченно наблюдала за новым поставщиком. Черты лица всё ещё казались знакомыми, но нет, конечно, это был не Умар. Дверцу открыл, стоит, подбоченился. Подойдёт, возьмет коробку, обратно поставит, в зеркало посмотрит, бороду пригладит, снова за коробкой тянется. На небо глянет, солнцу щурится. По сторонам осмотрелся, к магазину идёт.
– Здравствуй, – тянет он первый слог до смешного мелодично.
– Добрый день, – отвечает Ася сдержанно.
– Меня Амиран зовут, – с достоинством произносит он своё имя, – вот, привёз всё по заявке, – голос вдруг теряет твёрдость и звучит заметно тоньше.
– Спасибо, – благодарит Ася, бегло осматривая товар, – ой, и сушки не забыли?!
– И сушки, и плюшки, всё как надо, сам проверял.
– Хорошо. Давайте распишусь в накладной, а то ж торопитесь, наверное.
Амиран мнётся. Какая же она красивая. Кожа светлая-светлая, нежнее крылышка мотылька, глаза черней и холодней чем космос, а губы… клянусь, по сравнению с ними лепестки мака бледные. Но в накладной, само собой, расписаться нужно, и, хочешь-не хочешь, сразу уехать придётся. А так хочется ещё чуть-чуть побыть.