Когда он наконец оторвался от нее, девушка судорожно вздохнула, глядя на Мэта остекленевшим взором.
— Все еще хочешь сгореть в огне? — грубовато спросил он. — Подумай хорошенько. Уже наступает момент, когда поздно отступать, а я почти достиг такого состояния.
Значит, он нарочно поцеловал ее так грубо, чтобы напугать, и сейчас уверен, что она сбежит? Но ее так легко не испугать. Он на самом деле разгорячился? Ладно, валериана, подмешанная в виски, скоро угасит это пламя. В оставшееся ему время он способен только немного подпалить ей крылышки.
— О да, — прошептала она. — Я все равно хочу сгореть.
Секунду он колебался, вперившись в нее взглядом, как будто искал ответа на свои вопросы, затем прикоснулся губами к ее рту, теперь уже более нежно.
Глава 2
Влажный шелк. Холодный огонь. Ледяное пламя лижет кожу Речел, воспламеняя ее и заставляя дрожать.
— Разожми губы, милая, — настойчиво шептал Мэт.
Не рискуя отказаться — иначе он догадается, что ее уступчивость всего лишь игра, — Речел выполнила требование. Когда его язык проник ей в рот, она буквально затряслась, а руки сжались в кулаки. Будто догадавшись о состоянии девушки, Мэт слегка разжал объятия и провел языком по ее нижней губе.
— Все хорошо. Просто доверься мне.
Речел скорее доверилась бы змее, однако ее женское начало уже отозвалось на уверенный хрипловатый голос Мэта, губы непроизвольно раскрылись, позволяя ему ласкать ее рот, дотрагиваться языком до неба, заставляя и Речел принимать участие в этой игре, от которой у нее странным образом напрягалось все тело.
Незнакомое ощущение испугало девушку. Она попыталась вырваться, но после тщетных усилий вспомнила предостережение Мэта, что после определенного момента пути назад не будет. Речел уговаривала себя не паниковать, ведь скоро он должен отключиться.
Услышав его тяжелое прерывистое дыхание, она сделала очередную попытку освободиться. Мэт простонал каким-то утробным голосом, и новая волна паники накрыла девушку, когда сильные пальцы обхватили ее грудь, а потом расположились на сосках. Вздрогнув от этого прикосновения, Речел сумела наконец оторвать свои губы от его рта.
— Господи! — выдохнул он ей в щеку, которую словно обдало горячим кофейным паром.
Даже сквозь корсаж она чувствовала, как его пальцы трут вдруг затвердевшие чувствительные соски, вызывая неведомые доселе ощущения, которые лишали Речел способности дышать, а тем более протестовать.
— — О, дорогая, — прошептал Мэт. — Я хочу попробовать губами.
Зная, где находится его рука, девушка сразу поняла, о какой части тела идет речь. Но одна мысль об этом приводила ее в ужас.
— Держу пари, ты слаще летнего меда.
Представившаяся Речел картина была столь непристойна, что она чуть не ударила его. Как он смеет даже заикаться об этом? Ни леди, ни женщина более низкого происхождения никогда не допустят столь возмутительного обращения с собой. Она сбросила его руку со своей груди, но поскольку не хотела высказывать то, что думает, спокойно заметила:
— Мистер Рафферти, мы стоим посреди улицы, где нас могут увидеть.
— Тогда нужно подыскать укромное местечко, — шепнул он ей в ухо. — Не каждый день сама Речел Константайн просит меня заняться с ней любовью.
По крайней мере в этом Рафферти прав. Ее щеки пылали, она избегала его взгляда и потому глядела на нос Мэта. Даже в полутьме было заметно утолщение на переносице. Наверное, сломал нос в драке. Что неудивительно, если учесть его репутацию задиры.
— Не пойти ли нам в церковь? — робко предложила Речел.
— Куда?!
— В церковь, — повторила она. — Более укромного места нам не найти.
— Церковь? — усмехнулся Мэт. — Я вообще-то не ханжа, но по мне, это не слишком подходящее место, дорогая.
— Ну конечно, подходящее. Даже очень. Подумайте только, кто еще пойдет туда в субботу ночью?
— Все так, но…
— Подумайте о замечательных широких скамьях. К тому же в церкви темно. У нас впереди много времени, и никто не помешает. — Речел на секунду зажмурилась, потом бросила на него умоляющий взгляд. — Там будет чудесно, сами увидите.
— По-моему, нехорошо прелюбодействовать в святом месте, — сказал он, лаская языком ее ухо.
Меньше всего она ожидала, что Мэт Рафферти проявит щепетильность.
— Святым делают место верующие, которые там собираются, а не сама постройка. Если бы служба проходила в коровнике, он был бы не менее святым.
— Коровник?
— Или другое здание. Поверьте, если мы воспользуемся церковью, Всевышний не обидится на нас.
— Почему ты хочешь сделать это именно на церковной скамье? — опять засмеялся он; но уже более мягко.
Речел откинула лицо и проказливо улыбнулась:
— Это ужасно безнравственно, да? А я так хочу быть безнравственной. Восхитительно безнравственной… с вами.
— Тогда идем. Да, кстати, быстро и резко.
— Что?
— Ты же сама предоставила мне выбор, помнишь?
Медленно и глубоко или быстро и резко. Я выбираю быстро и резко.
Девушка уперлась ему в плечи, стараясь оттолкнуть, но с таким же успехом она могла бы толкать скалу.
— Мистер Рафферти…
Речел отвернула голову, подставив ему ухо, наименее безопасное, как ей казалось, место. Однако Мэт ухватил мочку зубами и, к ужасу девушки, начал посасывать.
— Мистер Рафферти! — воскликнула она. — Не здесь. Мы же идем в церковь, помните?
— Ах да!..
Он пошатнулся, увлекая Речел за собой. Ей пришлось вцепиться в него, чтобы удержать равновесие. Если он рухнет на нее… Ведь Рафферти тяжелее, чем она, на добрую сотню фунтов, да и ростом его Бог не обидел.
— Ладно, веди меня туда. — Мэт снял шляпу и поклонился. — Уверяю тебя, заняться любовью с такой хорошенькой леди доставит мне удовольствие.
Речел помогла ему снова надеть шляпу и двинулась к церкви, что, без сомнения, займет гораздо больше времени, чем она предполагала. Ибо на каждый шаг, который Мэт Рафферти делал в направлении церкви, приходилось несколько шагов в другие стороны.
К тому же все более реальной становилась вероятность, что он растянется посреди улицы. Конечно, она могла бы стянуть с него брюки и просто оставить его на дороге, но это не принесло бы ей большого удовлетворения. Мэт Рафферти должен проснуться без штанов в церкви, на глазах у прихожан. Он прилюдно унизил Молли и заслуживал того, чтобы ему отплатили всеобщим презрением. Едва Речел подумала об этом, ее спутник начал падать. Она даже удивилась, как быстро подействовало снотворное.
— Кажется, я пьян, — выговорил он, ухватившись за нее. — И по-настоящему…
— Правда? — спросила она, изображая недоверие.
— Моя сенти… сендиму… О черт! Я даже не могу говорить.
— Сентиментальность? — предположила Речел.
Он щелкнул пальцами, чуть не касаясь ее носа, и засмеялся.
— Вот-вот… именно… Только уже не помню, чем она вызвана.
Глядя на него, Речел улыбнулась. Для опасного, бессердечного негодяя он выглядит слишком непосредственным. Она решила, что такой вид придает ему забавная усмешка, по-мальчишески наивная, контрастирующая с резкими, мужественными чертами лица. И конечно, глаза, которые словно подмигивают тебе.
— Вы сказали, что, вероятно, пьяны.
— Ну и ну. — Он снова щелкнул пальцами. — Всего какие-то жалкие три стопки.
— Должно быть, вы ошибаетесь и выпили гораздо больше.
— Исключено. Никогда не пью больше.
Довольно неожиданное заявление. По слухам, Мэт Рафферти ходил в «Золотого гуся» каждую субботу, где пил весь вечер, играл в карты и бесстыдно развлекался.