119
Тегенюр был доволен. Молодые камы прониклись ответственностью и усердно тренировались. Объем поисковой зоны, которую просматривал молодой кам во время дежурства, увеличивался с каждым разом. Старший кам ввел строгое правило — при передаче смены оба кама и сам Тегенюр совершали совместный ритуал, облетая окрестности. Нравился старшему каму этот необычный для тайги, но стандартный для армии, обряд передачи поста.
Сам он в свое время отслужил два года и вернулся сержантом. Сейчас другие времена, откупиться от службы стало просто — сунул нужному человеку деньги — и справка о безумии в руках. Этих камов он отпускать не собирался. За четверых заплатят семьи, а Николай и так на учете в психдиспансере по эпилепсии. Кто бы из врачей знал, почему началась и куда исчезла неизлечимая болезнь! Стоило каму найти свое назначение — и все стало на свои места. Эрлик и тоси звали мальчонку, а тот воспринимал призыв, как боль и падал в конвульсиях. Сейчас, когда призвание найдено и долг исполнен — и божество и духи перестали терзать голову кама.
Зато отработанное в многочисленных припадках умение отделять джулу и отлетать в Нижний Мир сейчас очень пригодилось. Николай гораздо свободнее остальных ориентировался в Мирах и совершенно не боялся духов. По мнению Тегенюра, быть молодому каму старшим, когда придет время. Грустно становилось при таких мыслях нынешнему старшему каму, так хотелось жить долго, узнавать все новое и новое, нести пользу роду. Но вечно жить не удалось никому из камов, хотя дед и дотянул почти до ста. Утешало Тегенюра, что став духом, он продолжит жизнь, в отличие от обычных людей.
Но — слабо утешало…
120
— Александр Матвеевич, примите!
Военврач вкладывает в рот таблетку, шарики глюкозы, подает стакан горячего чаю. Еще горячего. Сколько же времени прошло с момента, как он начал «ломать дрова», вяло удивляется Горлов. Марон отвечает:
— Минуты три. Слушай, а почему он просто автомат не отобрал у меня? Положил бы нас одной очередью…
— Это не он тебя посадил за стол, — нехотя начинает признание Матвеич.
— Баба? Не ожидал! — прерывает Марон.
— Нет, не она, а я, — заканчивает признание виновник дикой истории, чувствуя себя настолько мерзко, что даже жить не хочется!
Волшебная таблетка, глюкоза ли — восстанавливают силы. Да не возвращают настроение. Мерзкое самоедство, интеллигентское рефлексирование, высмеянное многажды бестрепетными и простыми, как угол дома, воителями — терзает победителя колдовского поединка. На душе погано, ой, погано! Борис Годунов, убивец, тот бы понял! Отчудил гостюшка, отблагодарил хозяев за гостеприимство, нечего сказать!
Хриплый голос Высоцкого то и дело всплывал в памяти, повторяя:
— «…потом дрались не по злобе…»
— Да что же со мной такое происходит, почему дурь прет? — рвётся к небу искреннее раскаяние, усугубленное полным осознанием своей подлости.
Ведь обещал добром отплатить, даже готов был мамой поклясться, если бы была жива! Как же так, в реальной жизни никогда с ума от водки не сходил, умел остановиться, а тут? Второй раз сорвался — куражился, выделывался, изгалялся над неповинными! И довыделывался! Мирных людей спровоцировал на конфликт, напал на женщину, сокрушил, сцепился с её мужем, который защищал жену, и победил с помощью внешней силы! Подонок, подонок!
А самое страшное, что люди пострадали приличные, ни в чем не повинные. Ну, живут они здесь, в глуши, в центре хрональной зоны, так что с того? Не преступники же? До чего глупо получилось! Первый контакт с настоящими, природными манипуляторами и вот — напортачил! Но зарождается в голове возражение, словно кто иной, не он сам, оспаривает накатившее, искреннее раскаяние:
— «Это служба, так и следует исполнять приказы. Да как они, эти колдуны, посмели сопротивляться! Поделом им, будут знать, как на меня нападать!»
Ох, мощно выглядит возражение, самое сокровенное желание в помощь призвало — честолюбие. Привык Матвеич первенствовать в лаборатории, побеждать в колдовских спаррингах, почему бы и этих сразу не одолеть? Но в уголке сознания не сдается трезвая мысль: — «Не так, не с того ты начинаешь! Вспомни, хотел же добром поговорить. А по сути, сдал неповинных людей в форменный плен. Ты же помнишь, как называют таких подонков? Ты же стал этим подонком, сукой мусорской!»