Чуть приоткрыв дверь, он выскользнул наружу. Нет, лицо у Макреда было, конечно, озабоченным, однако…
– Что-то случилось?
– Не думаю, милорд, – чопорно ответил дворецкий. – И все же я рискнул вас побеспокоить… Только что в замок прибыл и желает незамедлительно с вами встретиться его светлость герцог Дирмед, канцлер Империи. Герцог одет в приличествующий его рангу мундир, при орденах и парадном оружии. Следовательно, либо речь идет об официальном визите, либо он в таком виде явился к вам прямо из дворца, что опять-таки свидетельствует о серьезности и неотложности дела, по которому его светлость прибыл…
«Неужели выследили девчонку?» – подумал Сварог. И быстрым шепотом распорядился:
– Задержите его на пару минут, Макред, соврите… впрочем, не врите. Просто-напросто не говорите всей правды. Скажите, что у меня дама, и потребуется какое-то время, чтобы деликатно ее выпроводить… Светский человек поймет…
– Безусловно, милорд. Я могу идти?
Сварог кивнул, вернулся в библиотеку и выпалил с порога:
– Канцлер. При мундире и орденах. Выставить за дверь никак невозможно…
– Его выставишь, как же… – ничуть не удивившись, понятливо кивнула Яна. – С отцом они, бывало, в голос спорили…
– Но ведь не выгонял его твой батюшка, а? – прищурился Сварог. – Значит, ценил… Что же делать-то?
– Какие пустяки… – Она встала, подошла к стене с мозаичной девственницей. – Я попросту уйду не вполне обычной дорогой, чтобы не создавать излишних сложностей… До скорого!
Она выбросила ладонь, начертила перед собой в воздухе какую-то не особенно сложную фигуру – и уверенно двинулась к стене, вошла в нее, словно привидение, во мгновение ока пропала с глаз, так что Сварог, не ожидавший столь эффектного исчезновения, даже отшатнулся.
Опомнился. Приоткрыл дверь, разрешающе кивнул Макреду. И встретил канцлера стоя, как и диктуют правила хорошего тона в разделе «Прием гостей воспитанным хозяином».
Канцлер, судя по всему, тоже читал эти правила, особенно раздел «Поведение воспитанного гостя», – он приложил левую руку к сердцу и раскланялся, держа шляпу с пышным пером на отлете, потом переложил ее в левую руку, а правую опять-таки прижал к сердцу и раскланялся вторично. Сварог выполнил плавный жест правой рукой, указывая на кресло. Канцлер церемонно в данное кресло опустился. На чем торжественная часть, собственно говоря, и закончилась, к несомненному облегчению сторон.
– Вино, быть может, ваша светлость? – спросил Сварог, решив быть гостеприимным до предела. – Или прохладительные?
– Нет, спасибо, – сказал канцлер самым обычным голосом. – Не утруждайте себя…
На нем и в самом деле был раззолоченный придворный мундир с парой дюжин орденов. «Надо бы и ему что-нибудь хелльстадское преподнести, с цепями и висюльками, – спохватился Сварог. – По дипломатическому протоколу полагается… Интересно, он в самом деле не успел переодеться, или хотел произвести впечатление, напомнить лишний раз, что он тут – первый после императрицы?» Если верно второе, то ситуация довольно пикантна – пять минут назад Сварогу стоило только слово сказать, чтобы самому оказаться в этаком мундире, в кресле канцлера…
Он украдкой рассматривал гостя – до сих пор видел его лишь на дворцовых приемах, то есть в обстановке, больше напоминающей кукольный театр: каждое слово и всякое перемещение любого человека расписано и регламентировано заранее, и получается музыкальный ящик с марионетками…
Показаться невежливым он не боялся: очень скоро сообразил, что канцлер занят тем же самым, украдкой рассматривает его с несомненным любопытством.
– Простите, что пришлось нарушить ваше уединение… – сказал канцлер.
– Пустяки, – ответил Сварог. – Дама все равно собиралась уходить… У вас какое-то дело ко мне?
Его собеседник, широкоплечий мужчина лет сорока (то бишь, несомненно, четырехсот), с первыми ниточками седины в густых коротких усах и жесткой шевелюре, на первый взгляд казался не великого ума субъектом, простоватым и незатейливым. Такое уж у него было лицо, поистине капральское, плохо сочетавшееся с расшитым тяжелыми золотыми узорами мундиром и гирляндой орденов. Однако поддаваться этому впечатлению не следовало, ох, не следовало…
– Возможно, вы и не поверите, лорд Сварог… – сказал канцлер. – Но я до сих пор не могу в точности сформулировать цели и мотивы моего визита. Мне хочется взглянуть на вас, пообщаться, составить о вас некоторое впечатление… но дело даже не в этом, все сложнее. Враждовать нам пока не из-за чего, слухи, будто вас прочат на мое место, я считаю дурацкими. Если вы – человек умный, откажетесь, а если глупы, мне вас будет очень легко подсидеть и обыграть…
В конце концов, с него ведь не брали слова хранить кое-какие разговоры в тайне? Сварог решился:
– Я отказался.
– Очень похоже, что вы не врете… Что ж, это доказывает, что человек вы неглупый и прекрасно понимаете, сколь беспомощны были бы в этой роли… Значит, враждовать нам не из-за чего. Сотрудничать… здесь я тоже пока что не вижу, в каких областях мы могли бы стать с вами союзниками и соратниками. Вероятнее всего, если стремиться к точности формулировок – а за мной водится такой грешок, – я хотел бы понять, что вы за человек, чего хотите от жизни и каких неприятностей можно от вас ждать…
– От меня?
– От кого же еще? – усмехнулся канцлер. – Известно ли вам, в чем, если отбросить словесную шелуху и поэтические преувеличения, удел государственного мужа? Да попросту ждать неприятностей со всех сторон, поскольку со всеми радостными новшествами и событиями легко и охотно справляется орда нижестоящих, перебрасывая наверх право принимать решения по жизненным тяготам… Вы еще попомните мои слова, когда всерьез начнете править в качестве земного короля.
– По-моему, я вовсе не собирался доставлять вам неприятности…
– При чем тут ваши побуждения? – пожал плечами канцлер. – Простите за цинизм, но сам факт вашего существования – постоянная головная боль, источник неприятностей, фактор. Хотите вы этого или нет. В свое время, вскоре после вашего первого возвращения с земли, в узком кругу вполне серьезно обсуждалось, не убрать ли вас.
– То есть?
– Не будьте ребенком! – с досадой сказал канцлер. – Убрать – и означает убрать… – Он недвусмысленно черкнул большим пальцем по горлу. – Гнев императрицы меня не пугал: всегда можно обставить все так, что ни одна живая душа не будет сомневаться в подлинности «несчастного случая», даже наша императрица с ее нерядовыми способностями… После долгих дискуссий и размышлений я решил оставить вас в живых. Не в доброте дело и не в иных пророчествах, как будто на вас пошитых: пророчества, знаете ли, вовсе не обязаны исполняться, они представляют собою лишь один из вариантов будущего, вовсе не обязательно, чтобы именно он претворился в жизнь. Мне просто-напросто однажды пришло в голову, что убирать вас будет неразумно и непрактично. Что польза может перевесить возможный вред. Как видите, я не стараюсь казаться лучше, чем я есть… Что поделать, должность такая. Монархи и канцлеры не могут, увы, руководствоваться обычной людской моралью и этикой. Сами убедитесь.
– Надеюсь, что нет.
– Убедитесь, – сказал канцлер. – Или не сможете стать хорошим королем… Так вот, я надеюсь извлечь из вас пользу… и хочу, чтобы вы мне в этом помогли. Вам, часом, такое заявление не кажется ли верхом цинизма?
– Представьте себе, нет, – усмехнулся Сварог. – И какую же пользу вы из меня собираетесь извлечь?
– Если бы я знал… – с обезоруживающей прямотой усмехнулся канцлер. – Если бы я знал… Вы уже принесли пользу, уничтожив Глаза Сатаны, – но вот где вас использовать далее… Пока не знаю. Опять-таки, отдавая дань своей привычке, сформулирую пожелания: я хотел бы, чтобы, буде возникнет такая необходимость, вы пошли бы навстречу моим просьбам… Могу я заручиться вашим согласием?
– Я не любитель давать опрометчивые обещания, – сказал Сварог. – Но, в принципе, сотрудничать с вами не отказываюсь. Если это не пойдет во вред тем людям, к которым я отношусь с симпатией.