Танцуя, он прижал ее к себе достаточно плотно, но все-же соблюдая некоторую дистанцию, и спросил:
– Как давно вы знакомы с моим братом?
Маргарет не понравились неприязненные интонации, прозвучавшие в его суховатом голосе, и она ответила вопросом на вопрос:
– А почему вас это так волнует? Вы что, приглядываете за ним?
Резко развернув ее, чтобы избежать столкновения с другой танцующей парой, Нэд легко согласился:
– Естественно. Я старше его на десять лет. Мне уже тридцать один. По сравнению с вами я просто старик.
Маргарет могла бы сказать, что ей уже двадцать три, и она заканчивает Оксфорд, но привычка к розыгрышам пересилила. Скромно потупившись, она призналась:
– Да, я думала, вы моложе.
Он посмотрел на нее округлившимися глазами. Не удержавшись, заверил:
– Ну, до старости мне далеко. Можете проверить, если не верите.
Маргарет удивленно захлопала длинными ресницами, изображая недалекую девицу:
– И каким это образом?
Нэд прижал ее к себе плотнее и тихо прошептал на ухо:
– Общеприятным, я думаю.
Она капризно надула розовые губки.
– То есть это вариант вульгарного «пошли в постель»? Фу, как пошло! Нет, подобные вещи меня не привлекают.
Он искушающе заверил:
– Будет очень приятно. И до и после. – Его голос напоминал мягкий шелк.
Припомнив пословицу «мягко стелет да жестко спать», Маргарет на мгновенье даже забыла, что танцует со своей ожившей мечтой, и постаралась отодвинуться. Но партнер держал ее крепко, от его горячих рук по телу разбегались незнакомые ей прежде волны возбуждения, и ей внезапно захотелось согласиться на его предложение. Но она вовремя взяла себя в руки и продолжила беспечную игру.
– Нет, спасибо. У меня другие планы.
– И что же это за планы? – Он нахмурился в ожидании неприятных откровений.
Маргарет не захотела его разочаровывать.
– Ну, хотелось бы удачно выйти замуж. – Она даже не покривила душой. Кто же из нормальных девушек этого не хочет?
– И за кого, если не секрет?
– Ну, я еще не решила. Но главное, он должен быть богат или хотя бы прилично обеспечен. Мне в жизни очень многого хочется попробовать, знаете ли.
Он прикрыл глаза, чтобы она не заметила полыхнувшего в них презрения.
– Понятно. И Джим для этого вполне подойдет?
Они одновременно посмотрели на Джима, танцующего с Анной неподалеку. Более неподходящей пары трудно было представить. Они были одного роста, и Джим на фоне горделивой Анны казался смешным мальчуганом.
– А что, в этом что-то есть…
Маргарет задумчиво растягивала слова, как манерная кукла, и сама себе удивлялась. Почему она себя так ведет? Вместо того, чтобы понравиться своему кумиру, создает о себе крайне негативное впечатление? Печально призналась себе, да потому, что испугалась. Почему-то у нее возникло ирреальное чувство зависимости. И оно ей категорически не понравилось. Ведь в ее жизни главное – свобода.
– Хотите сказать, что еще не задумывались об этом?
Строптиво сверкнув глазами и чуть было не выйдя из образа глуповатой манерной куклы, Маргарет отрезала:
– Еще нет. А что, уже пора?
Сделав шаг назад для лучшего обзора, Нэд обвел похотливым взглядом ее стройную фигуру и констатировал:
– Вполне. Как говорится, ягодка созрела. – И снова привлек ее к себе.
Маргарет вдруг поняла Анну, от души врезавшую по физиономии мистеру Крейвену. Ей захотелось сделать то же самое. Причем немедленно. Чтобы избежать соблазна, она с силой вывернулась из его рук и решительно пошла к своему столику. Он двинулся за ней. Сев рядом, заглянул в ее оскорбленное лицо и удивился.
– Вы обиделись? Странно. Вам же не привыкать к подобным вещам. Хотя, кажется, я понял, в чем дело. В Англии не принято называть вещи своими именами. Там принято камуфлировать свои желания. Ну, так простите. Впредь постараюсь быть деликатнее.
К столику вернулись Анна с Джимом. Едва взглянув на мечущие искры глаза подруги, Анна обо всем догадалась.
– Может быть, нам поехать домой? Завтра у нас широкая экскурсионно-развлекательная программа. Неплохо было бы передохнуть.
Маргарет согласно кивнула, но Эдвард решительно воспротивился.
– Ну что вы, как можно! Время еще совершенно детское! К тому же впереди заключительное, самое интересное, отделение. Останьтесь, прошу вас!
Его голос с потрясающе глубокими модуляциями звучал искренне, к тому же к этой просьбе присоединился огорченный Джим, и девушкам пришлось скрепя сердце согласиться.
К облегчению Маргарет, Нэд все оставшееся время вел себя безукоризненно, и она поддалась его обаянию. Почти. Где-то глубоко в душе у нее сохранялось опасливое чувство, не давая до конца поверить в его превращение из разбойника в благовоспитанного джентльмена.
Провожая подруг к отелю, братья поехали вместе на темно-синей мазерати Нэда. За рулем сидел сам владелец машины, и Маргарет невольно отметила его элегантно-небрежную манеру вождения.
Прощаясь, Джим посетовал:
– Жаль, что вы так устали. Я обещал вам показать ночной Нью-Йорк, но не удалось. Но, надеюсь, в следующий раз. Может быть, завтра?
В его голосе звучало мальчишеское нетерпение, и Анна, мило улыбаясь, заверила его:
– Мы обязательно поедем, но не завтра. Нам нужно примитивно отоспаться. Ты же в курсе, что мы работали официантками и каждый день заканчивали практически под утро. Хочется отдохнуть. Примитивно посидеть в номере у телевизора, ничего не делая.
Эдвард сделал из этой ни к чему не обязывающей фразы свои выводы.
– Вы приехали подработать официантками? А в Англии подобной работы найти не могли?
Он опять стал противно-подозрительным, и рассерженная Маргарет провоцирующее заметила:
– Ну, в Англии мало по-настоящему богатых людей. В Нью-Йорке их гораздо больше. К тому же здесь мы обслуживали исключительно светскую публику, и значит, наши шансы намного возросли. – И она с намеком улыбнулась бедному Джиму, принявшему ее слова всерьез.
Это прозвучало так расчетливо и меркантильно, что Нэд заскрипел зубами от злости, к чему она и стремилась. Маргарет ждала от него в ответ какой-нибудь гадости, но он сдержался, сухо поклонился, и ушел, увлекая за собой сопротивляющегося брата.
Переодевшись и приготовившись ко сну, Маргарет услышала негромкий стук в дверь. В комнату осторожно заглянула Анна.
– Ты не спишь? Можно к тебе на минуточку?
Сев в кресло, она поджала ноги, обхватила их руками и спросила, уютно уткнувшись подбородком в колени:
– Для чего тебе понадобилось устраивать провокации? Тебя так достал этот воскресший кумир?
Маргарет призадумалась.
– Не знаю, честно говоря. Он и в самом деле сделал мне малоприличное предложение, но это ерунда. Меня напугало то, что я готова была согласиться.
Анна выпрямилась в кресле и подняла указательный палец, подчеркивая значимость своих слов.
– Это все оттого, что Эдвард похож на Ива Монтана. Ты переносишь на него достоинства и обаяние умершего артиста. Вот и естественное объяснение твоему странному состоянию. Поверь, если ты не будешь его видеть, это наваждение рассыплется в прах.
Маргарет тихонько захихикала.
– Анна, ты говоришь как героиня готических романов. «Рассыплется в прах»! Это ж надо!
Анна высокомерно вздернула подбородок.
– Как мне нравится, так я и говорю. Никто не заставит меня изъясняться на этом ужасном молодежном жаргоне! Даже ты!
Маргарет поспешила ее заверить:
– Да говори как хочешь, я вовсе не против. Но ты права, я и сама не хочу с ним больше встречаться. Примитивно боюсь. Может быть, нам еще раз переехать?
Анна с минуту помолчала, обдумывая предложение подруги.
– Знаешь, мне до чертиков надоело самой собирать и разбирать вещи. – Маргарет незаметно хмыкнула. Вот что значит родиться в богатой семье. Впрочем, не ей упрекать в этом Анну. – Может быть, передохнем хотя бы недельку? А потом отправимся с визитом к твоим родственникам? В конце концов, мы вовсе не обязаны встречаться с братьями Торвальдами.