- Когда мы должны пойти в Зал пути и подать заявку на оформление семьи? - спросил так, точно я разбиралась в вопросах регистрации брака.
- Не знаю. - Внизу живота заныло от неизбежности. - Думаю, нас оповестят.
Никаких указаний от Елены я не получала, но понимала, что мы должны быть во всеоружии. Что означало: улыбаться, обнажая все имеющиеся зубы, и говорить о любви без запинки.
- Скажи, - рискнула я, отпив новый глоток растворимого кофе, невкусного, но сносного, - как думаешь: мы полюбим друг друга?
Этот вопрос глодал меня и раньше, а теперь, в «предвкушении» нового статуса, поедал без передышки. Что есть любовь? Не термин, описанный в справочнике, не заумная формулировка из фильма. Что есть любовь, от которой сносит крышу, и перестает быть нужным кислород?
- Мне кажется, да, - просто ответил Ян. - Ты умная, я - тоже. Мы поладим. Ты мне нравишься, Лариса. А я тебе?
Он подмигнул лукаво и просто, а я долго раздумывала перед коротким «Да».
В ту же секунду, будто нарочно, зажужжал планшет. Я посмотрела на часы. Десять вечера. Сердце ухнуло с обрыва да в пропасть.
Входящий файл - одну фотографию - я открыла с трепетом. Ник. Живой. Исхудавший донельзя, он стоял у бетонной стены, спрятав ладони в карманы брюк, и смотрел в землю. Я не знала, где он был и кто его фотографировал, но эти фото - раз в неделю, ровно в десять ноль-ноль - мне высылали в качестве подпитки, чтобы я продолжала играть свою роль. Окончу - пропадут фото.
Исчезнет Ник.
- Ты мне очень нравишься, - соврала я.
А сама залпом допила невкусный кофе. Наверное, Ян списал бледноту и трясущиеся руки на полный упадок сил. Что ж, так даже лучше.
Мы посидели немного, обсуждая больничную суматоху и скукоту программистских будней. Ян вертел в пальцах недоеденную плюшку, я отложила планшет подальше, но смотрела только в его погасший экран. Позже, вернувшись домой, я буду долго изучать фотографию. Всё. В мельчайших деталях. Проглатывать и напитываться ею, чтобы бороться с самой собой. Чтобы жить.
Я машинально дотронулась до черного пятна на локте и пробормотала:
- Я умру, если сейчас же не лягу спать. Извини, что порчу встречу. Но первый рабочий день, тяжело вклиниться в график. Может, встретимся завтра?
- Конечно.
Ян помог выбраться из-за стола, проводил до автобуса и рассматривал меня, пока я оплачивала проезд и усаживалась у окошка.
Он помахал мне на прощание, и полупустой автобус тронулся в путь по сонному городу. Миновали знакомые больничные кварталы и общежитие, где я когда-то жила. Мы въехали в новенький район.
- Улица Победы, - объявил водитель.
Я вышла. Сектор элитный застройки был засажен искусственными розовыми кустами и такими же искусственными дубами. Ухоженный, ровно выстриженный; в нем жили богатые люди, которые ходили вальяжно, выгуливали свои туши по бутикам и ресторанам. Их одежда была пошита из шелка и бархата. Их прически лежали волосок к волоску. На их ногтях сверкали камушки - ибо так диктовала мода. Они добились богатства сами - да и невозможно заработать большие деньги как-то иначе, кроме труда и ума, - но вызывали во мне ненависть. Пока одни ели лобстеров, другие питались консервами. Пока одни ходили на модные показы, другие брели за вакциной от смерти, которая и была смертью.
Пока одни наслаждались жизнью, другие подыхали.
Дома - тишина и пыль, одеялом укрывшая полки, пол, тумбочки и столы.
Завести, что ли, собаку? Чтобы её мохнатый нос тыкался мне в колени, когда я буду приходить домой. Чтобы она лаяла в ответ на разговоры, которые я веду сама с собой.
Ах да. У меня же будет муж.
Муж заменит собаку? Очень вряд ли.
Я изучала фотографию, приближала её, отдаляла, различала царапины на лице Ника. Откуда они? Что с ним? Рассматривала родные черты до тех пор, пока они не въелись в память. В полночь фотография сама удалится из планшета, навсегда сотрется из кэша. Я должна помнить. Просто обязана.
Часть 1. Глава 5
Выспаться не удалось - Елена, как истинная труженица, ворвалась в квартиру с первыми лучами солнца. Она открыла входную дверь своими ключами, хлопнула в ладоши. А когда я не отреагировала - скинула с меня одеяло и за ноги стащила с постели.
Вскоре я сидела на краю матраса, угрюмая и заспанная, а Елена отдавала распоряжения визажисту и костюмерше. Первая была молода и худощава, вторая - в летах, чуть полновата. Объединяла их немногословность: за всё то время, что женщины провели у меня, они не проронили ни слова.
- Нет, это не трогай. Да куда ты положила кисти?! Чулки должны быть на оттенок темнее. - Из рук визажиста выпала палетка, и пол усыпало всеми цветами матовых теней. - Дура, ну будь же ты аккуратнее! Звездочка, будешь кофе? - со всей любезностью предложила Елена.