- Ника! Ты что делаешь?! Стекло грязное! Там микробы!
- Но оно холооодное – обиженно тянет дочка. И надув свои чудесные губки бубнит – Ёжик так тоже делал, и никто его не ругал.
- Какой ёжик? – не поняла я.
- Ну этот…ну…ма…Ты что не помнишь? Там Ёжик со Снежинкой разговаривал, помнишь? Он ещё на улицу всё бегал да поросёнка звал чай пить. Мы же с тобой читали – заныла дочка.
- А… «Поросёнок в колючей шубке» *? – с улыбкой вспоминаю я.
- Да! Да! Точно! Он…
- Ника, это сказка.
- Сказки лгут? – возмущается она.
- Сказки придумывают люди. Многое, о чём говорят авторы – это их фантазия. Например, медведи же не разговаривают! А в сказках все звери говорят.
- Ну почему же? Они разговаривают на своём зверином языке. Они друг друга понимают.
- Разговаривают. – неожиданно теряюсь я.
- Ну вот. – довольно тянет Ника, чувствует, что одержала верх.
- Всё равно! – стою на своём – Не стоит вытирать лицом грязь со стекла!
- Ну ма…
И тут Дима протискивается сквозь людей и встаёт рядом с нами.
- Ника! – говорит он строго – Ты не слышала, что мама сказала?! Ты же воспитанная девочка, так веди себя достойно!
И под его суровым взглядом Ника беспрекословно садится на своё место.
Ну вот как у него так получается?
Он сказал, и она сделала. А со мной…я ей слово, она мне двадцать в ответ. И мы так можем пререкаться до посинения.
- Спасибо. – шепчу ему.
Он наклоняется ко мне, и мы встречаемся глазами. В них больше нет суровости или хмурости, в них уже весело прыгают смешинки. Он быстро и почти невесомо касается моих губ и тут же отстраняется:
- Не за что. Ты как? Готова?
- Ну зачем ты мне напомнил? – заныла я.
Я всё утро старалась не думать о том, что же меня ждёт. А теперь вновь страх окутал меня.
Всё это кажется чем-то нереальным. Но не можем же мы в действительности это сделать?
Или можем?
Ааа…
Зачем мама вообще согласилась? Как она могла?
Когда надо, так всегда работа да дела…а тут…
- Не бойся! Я рядом! Всегда…
- Ма, а вы когда меня заберёте?
- Завтра, Никусь, сегодня у нас с папой дела.
И вижу, как Дима расплывается в улыбке, явно довольный собой. Вот кто-кто, а он прям секунды считает до прыжка.
В отличие от меня.
*
Идём по знакомым тропинкам мимо школы и будто все те года что прошли, стёрлись с лица земли. Рядом идут школьники по той же дороге, что и мы. И меня заполняют такие знакомые чувства, словно я одна из них…я там…в прошлом…не здесь.
Вон, те самые кусты, поломанные мной, только от моего падения не осталось и следа.
Впереди идут девчонки-подружки обсуждают парней, учителей, беззаботно хихикают и ещё не знают, что их ждёт на пути.
Слушаю их безобидный трёп и умиляюсь.
- А..эта, Грымза, снова меня к доске вызвала. Почему я? Что других нет?
- Да, она тебя невзлюбила. Точно тебе говорю! Скорее бы Пётр Сергеевич с больничного вышел.
- Во-во! И Потапов этот…только и издевается. Так бы и …
- Ха-ха…скажи ещё что тебе не приятно его внимание?
- Мне??? Ты что такое говоришь?!!! Да я видеть его не могу!!!Пф…
Но голос дочери приводит меня в реальность, и буквально требует обратить на неё внимание. И девчонок-подружек я уже не слышу:
- Ма, мы скоро уже придём? Я устааалааа…
- Никусь, совсем чуть-чуть осталось.
Дочка насупилась, но продолжает еле-еле плестись следом, но с каждым шагом становится всё ленивее и ленивее. Шаг становится короче и вымученее.
-Ник, ты издеваешься? – тяну её за руку.
Дима резко подхватывает её на руки, и они вместе хохочут:
- Эй!!! Кто тут устал?
- Я, пап…
- Ну…- делает вид что думает, сощурив один глаз – Тогда я тебя понесу на руках.
- Ура! Папа понесёт меня на руках…- вскидывает руки вверх и тут же ими обнимает папу, прижавшись к нему крепко-крепко.
- Ты её балуешь! – укоризненно качаю головой.
- На то я и папа, чтобы баловать своих девочек. – подмигивает мне.
- Лизок, смотри! – кивает в сторону кустов – Всё-таки не смогла ты их загубить.
- Я? А кто за мной ходил по пятам…Я между прочим тебя не знала. Мало ли что у тебя в голове…
- Мы были знакомы.
- Скажешь тоже…знакомы.
- А что? Не так?
- Не так!
И так слово за слово доходим до дома родителей. Назвать его своим домом у меня язык не поворачивается…прожила я в нём всё-таки не так долго, как планировали мои родители. А тот дом, где прожита большая часть моего детства, да и юношества тоже, давно уже не наш.
Вижу куст сирени.
Свой куст сирени. С приходом осени, его листья пожелтели, местами стали даже бурыми, а ветки заметно поредели. Ещё месяц другой и их ветки скроются под шапкой снега.