С осторожностью я взялась за ручку и, выдохнув, дернула её вниз. Не сработало. Я дернула сильнее. Результата ноль целых, ноль десятых. Та-ак. Все еще нельзя думать о тюремной камере, Лана!
Сжимаю и разжимаю запотевшие, и начавшие дрожать пальцы, прежде чем опять вцепиться в ручку. Вновь сильно опускаю её и зачем-то давлю на дверь плечом. И чуть ли не кричу. Не открывается! Он запер меня! Он действительно…
Взгляд уткнулся на издевательски поблескивающий под ручкой дверной замок. Тот, на который я сама закрыла дверь перед сном.
-Идиотка… - Ругаю я себя, не забыв основательно покраснеть. – И-ди-о-ти-на.
Слава Богу, свидетелей позора нет! А еще хорошо, что я не начала молотить руками по двери, истошно зовя на помощь местный персонал.
Утешая себя тем, что все это – игры моего сонного и измотанного происшествиями сознания, я открываю сначала замок, а затем вновь давлю на позолоченную ручку. Конечно, она с легкостью поддается и выпускает меня из комнаты.
В гостиной ни души, но я все же запахиваюсь в халат плотнее, готовясь к вылазке. Тем более что в этой комнате ощутимо холоднее. Кинув взгляд вправо, замечаю, что большое окно распахнуто. Светлая тюль слабо колышется в такт порывам прохладного, свежего ветра. Небо за окном такое серое, что не ясно: утро сейчас или просто мрачный день.
Нахожу взглядом настенные часы, чтобы хоть что-то понять. Из моих губ вырывается негромкий присвист:
-Вот это я спать… - Бормочу я, потому что стрелки на круглом циферблате показывают начало первого дня.
А я еще думала, что не смогу глаз сомкнуть в чужом номере отеля. Как же.
Неудивительно, что номер пуст. Наверное, этот пижон свалил по бизнес-делам, пока я валялась в коме на его кровати.
Все еще мысленно костерю себя, когда иду в ванную, но по пути к уже знакомому коридорчику замираю.
Вместе с прохладным запахом улицы, ощущаю еще что-то. Слабый аромат съестного щекочет мои ноздри, раздражая рецепторы. Рот моментом наполняется слюной. На короткий миг я предполагаю, что так озверела от голода, что запах сладких булок и кофе мне мерещится. Все же осматриваю комнату и вижу на кофейном столике поднос, прикрытый белой салфеткой. Рядом стоит ваза с фруктами, которые выглядят невероятно аппетитно.
Подхожу к столу, напрочь забыв о ванне. Поднимаю светлую салфетку, на которой золотыми буквами вышито название отеля: «Лимб». Вы когда-нибудь падали в обморок от вида хлеба? Если нет, вам не понять моего состояния.
Еда. Серьезно, еда. Я сглатываю слюну, но она быстро копится вновь, в жадном нетерпении. На тарелке лежит горка из классических французских тостов. Вкусная конструкция украшена ягодами голубики, на которых я замечаю следы белой сахарной пудры и корицы… Веточка мяты завершает творение повара зеленым пятнышком. Рядом с тарелкой стоят маленькие белые соусники, наполненные до краев медом и джемами. Именно тосты издавали сладкий, ощутимый аромат.
Еще на подносе обнаружены круассаны, кусочки подтаявшего масла, тонкие ломтики сыра и ветчины… Я вижу стакан апельсинового сока и чашку с черным кофе. Напиток наверняка уже остыл, как и весь завтрак, но мне плевать. Все выглядит роскошно.
Меня не отпускало фантомное чувство тошноты, но даже оно мне не мешает. Как подкошенная, сажусь на диван, придвигая к себе поднос. Замечаю на нем белую, сложенную вдвое бумажку. Записка?
Я подтверждаю догадку, когда раскрываю её. В центре листа крупным, размашистым почерком выведено одно слов: «Поешь».
Помнится, когда Алиса упала в кроличью нору, ее приключение началось с подобных записок. «Съешь меня», «Выпей меня»… Я даже посмотрела на напитки, мало ли там тоже есть бумажка с ценными инструкциями, вроде «Попей». Такой не обнаружилось.
Вновь пройдясь взглядом по синим буквам, улыбнулась. Зачем-то спрятала записку во вместительный накладной карман халата. Потянулась за вилкой.
«-Еда может быть отравлена! Белоснежка тоже как-то яблочком угостилась... – Внезапно заголосил здравый смысл, заставив руку дрогнуть над прибором. – И, к слову, при смешивании с сахарной пудрой мышьяк не ощущается!
Но смятение было недолгим. Пальцы уверенно сцапали вилку, крепко сжимая орудие для трапезы, на случай, если кто-то замыслит его отобрать:
-Я тебя умоляю. Он может сломать мне шею одной рукой. Вряд ли станет подсыпать стрихнин в пудру. Да и потом, у Белоснежки все круто кончилось! Оттяпала принца и замок в придачу».
Кажется, разумное альтер-эго хотело сказать еще что-то нравоучительное, но я заткнуло его куском тоста, сладко-сливочного на вкус.