Уже когда я доедала последний кусочек френч-тоста, хрустящего снаружи и мягчайшего внутри, я вспомнила, что сказала парню на крыше.
«С легкостью?! – Перешла я на крик. – Ты действительно думаешь, решение далось мне просто?! Я проснулась утром в шикарном отеле, на шелковых простынях? Потом оказалось, что мой французский тост был пережарен, а корицу и вовсе забыли положить? Это меня, по-твоему, добило? И вот я здесь?!»
Что ж… Иронию и выбор моего завтрака оценила. Я проснулась в шикарном отеле. И мой французский тост был идеален.
Только вот что это было? Шпилька в мой адрес, или проявление заботы и внимательности? Я вспомнила мрачного парня, который, как мистический вестник, возник рядом со мной в решающую секунду… Что ж, на заботливого персонажа он не похож. Определенно. Но и заботиться о моем питании он не стал бы, если бы хотел причинить вред.
Убрав салфеткой крошки, я смахнула их на тарелку. Теперь можно и умыться!
По пути я заглянула в зеркало, зависшее над трюмо. В нем отражалась героиня ужастика. Худая и изможденная. Вынужденная диета была мне явно ни к лицу. Стоило остаться здесь хотя бы из-за завтраков.
-За хлебушек продалась, бестолочь. - Высказала я своему отражению.
Худая «я» из Зазеркалья не выглядела пристыженной. Лишь сытой. Показав себе язык, так, для порядка, я продолжила шествие к ванной.
Еда подняла мое настроение, и к умывальнику я шла бодрячком. Однако едва я зашла в ванную комнату, мое безмятежное состояние испарилось, уступив место непониманию, а затем ужасу.
Раковина, которую я помнила жемчужно-белой и идеально чистой, была заляпана красными подтеками крови и мелкими осколками. Их даже не попытались смыть. Более того, я увидела отчетливый след ладони на боку раковины: кто-то долго держался за нее. И я догадываюсь, кто именно.
Сердце быстро заколотилось в груди, я приложила к нему руки, в попытке утихомирить. Подняла взгляд на овальное зеркало. Стеклянная поверхность была разбита ровно в центре, и от нее отходили трещины. На остатках стекла тоже виднелась кровь.
А еще красные следы были на ручке душевой кабины. Уже розоватые подтеки остались на поддоне, смешанные с лужицами воды. И на меленьком коврике для ног.
Вид крови в ванной комнате. Тысячи иголок-воспоминаний, пронзивших мой мозг насквозь.
Нет.
Возьми себя в руки. Ну же.
Прикрываю глаза, надежде что все это - плод моего воображения. Вдох и выдох. Успокойся.
Вновь поднимая ресницы, вижу, что ситуация не поменялась. Но будто пятна крови стали менее выраженными. Не такими яркими, пугающими. Но это все еще кровь.
Так и остаюсь, застыв на пороге. Что произошло? И где Дмитрий? Ведь это его кровь? Вот же черт! Может, он просто порезался, когда брился? И, ну… Сильно расстроился, заметив прыщик на лбу, а затем ударил зеркало, чтобы оно такие гадости больше не показывало… Дьявол! А если он тут убил кого-то?! А я теперь соучастник?!
Сладкий тост стал неприятным комом в горле. Я прижала руки ко рту, совсем не понимая, что делать. Затем судорожно выпускаю воздух из легких.
-Что с тобой?
Грубый мужской голос заставил меня подпрыгнуть на месте и резко обернуться, больно стукнувшись локтем о косяк.
Сердце порывалось вырваться из груди, поддавшись панике.
Дмитрий, подкравшись бесшумно, словно тень, возвышался прямо передо мной.
Дмитрий Багров
Девчонка глядела на меня широко распахнутыми, испуганными глазами. Я посмотрел на ванную за ее плечом. Немного крови. На сцену фильма ужасов вряд ли тянет. Разве что на декорации к хиленькому, малобюджетному боевику. Но для неискушенного зрителя это может быть шоком. Наверное, битое стекло – это не то, что обычные люди ожидают найти в ванной с утра.
Плевать, на самом деле. Если хочет остаться – пусть привыкает. Если нет – она знает, где выход.
Более того.
Сейчас самое время.
Беги.
Ну же.
В какой-то момент мне даже остро захотелось выпроводить её. Дать денег, отправить восвояси. Даже правая рука зачесалась от желания схватить ее под локоть, развернув к двери.
Я бы мог так сделать, пока не стало слишком поздно. Мне следовало так сделать, будь я действительно хорошим парнем. Выпроводить блондинку, как проститутку, с которой провел ночь. Ни у кого в отеле не возникнет ни единого вопроса. Она просто исчезнет для них. Возможно, для нее так будет во стократ лучше. Нет, я уверен в этом. А для меня?
Потому что она смотрит мне в глаза, дышит часто и испуганно. А меня опять прошибает странное чувство. Ни названия для него не придумал, ни определения дать не могу. И не хочу.