Медленно открываю глаза. Испуганно. Все еще уверенная в том, что увижу что-то вроде реки Стикс с мрачным старцем Хароном, приветливо машущим мне из лодочки…
Но нет. Никаких старцев. Лишь тот же парень, на которого я успела прилечь. Я смотрю в его лицо, а он в мое. Никто не отводит взгляда и не произносит ни слова. Оба дышим бешено, будто пробежали марафон. И я клянусь, что вижу в его глазах испуг, прежде чем в радужках вновь селится хладнокровие. Вовсе его глаза не черные. Темно-синие, как глубокий океан или темное, хмурое небо перед грозой.
Мои пальцы сжимают ткань его пиджака. И, если честно, я не представляю силу, которая сможет сейчас разжать мои конечности и освободить его одежду из мертвой хватки. Кажется, если я отпущу брюнета, все повторится вспять, и я упаду вниз.
Аромат, окруживший меня плотным теплым коконом, оказался запахом его духов и сигарет. Он пахнет полынью и табаком.
И это его сердце я чувствую. Оно бьется дико. Хотя лицо и глаза парня вновь похожи на замерзшее озеро. Непроницаемый, бесчувственный.
Он смотрел мне в глаза, не мигая. Крепкие руки держали мои спину широкими ладонями. И впервые за долго время мне было не просто тепло... Жарко.
Он красивый. Очень красивый. Должно быть, один из самых прекрасных людей, что я видела. Но я точно знала, что красивое лицо слишком часто прикрывает уродство души. И меня это не привлекает. У меня иммунитет на красивых людей. Но нет антидота к тем, кто спас мне жизнь.
-Ты же сказал, что не будешь спасать меня. – Оторопело выдохнула я в его лицо, все еще не двигаясь.
-Я такого не говорил. Я сказал, что не собираюсь тебя отговаривать. Если ты сама сделаешь последний шаг. – Резонно заметил он, помедлив, добавил: - Но мне показалось, что ты передумала.
-Я не вижу смысла в жизни. – Выпалила я.
При этом звучала как глупый и вредный ребенок, настаивающий на чем-то своем, нелепом и бессмысленном.
-Ну, так умри. – Сказал брюнет устало, будто ему очень надоел этот спор. – Интересно, что случится после твоей смерти? Думаешь, кто-то пожалеет? Рисуешь в голове картинку, где все обливаются слезами и идут стройным рядом паломников к твоему гробу? Несут цветы, которые ты уже не увидишь... Толкают бессмысленные речи о том, какая классная ты, оказывается, была...
-Заткнись... – Сквозь зубы.
Я была обижена. Потому что примерно это я себе и рисовала. Я надеялась, что они хотя бы пожалеют. Что они поймут, осознают свою вину, и тогда... А что тогда?
-Подожди, я не закончил. – Закатил он глаза. - Так вот... Что будет после твоей смерти? Я отвечу: ни-че-го.
-Замолчи. – Повторила я грозившим сорваться голосом.
-Планета не остановится. А твои обидчики пожмут плечами и будут жить дальше. Заводить семьи. Наслаждаться солнцем, дождём и ветром. Учиться. Путешествовать. Работать. Влюбляться. Ходить в кино, на новые фильмы. Читать книги. Они увидят жизнь, которую не увидишь ты.
-Заткнись!!! – Крикнула я. – Заткнись! Замолчи! Замолчи! Замолчи!
Мои слезы – первыми дождевыми каплями закапали из глаз. Они падали и падали вниз, разбиваясь на лице этого странного, ужасного парня.
А он все еще смотрел мне в глаза. Без тени эмоций. Даже слезы его не смущали, он не сделал ни единой попытки смахнуть их с выделенных скул и щек, позволяя свободно скользить по коже, оставляя мокрые дорожки.
Рав-но-ду-ши-е. Убивающее меня сильнее, чем сила притяжения.
-Заткнись... – Очень тихо всхлипнула я.
Одна из слез упала рядом с уголком его глаза, заставляя моргнуть. Я проследила за ней взглядом. Маленькая капля, оставляющая влажный след, похожий на хвост кометы. След слабо блестит в ночи. Будто это парень плачет.
Вновь смотрю в его глаза в обрамлении чернильных ресниц. С огромными, поглощающими радужку зрачками.
Все мое тело, такое напряженное в последние часы, неожиданно ослабло и обмякло. Энергия вышла из меня в одно мгновение, оставив лишь пустую оболочку. Одуванчик, облетевший от порыва ветра.
-Я жила в аду... – Горло все еще сжимает спазм, и я хриплю свои слова, выхаркивая их из груди, из сердца, со всей возможной искренностью. Я смотрю в лицо брюнета так, будто это он во всем виноват.
Губы парня дрогнули, как будто он хотел улыбнуться. Засмеяться. Ему смешно? Или так он брезгливо морщит свой рот? Понятия не имею. Да и плевать мне.
Руки, на которые я опиралась, дрогнули. Невыносимо захотелось поддаться, упасть на грудь незнакомца, закрыть глаза и остаться так на какое-то время... Но вместо этого я собираю последние остатки сил, чтобы разжать пальцы, а затем напрячь руки и встать. Давно надо было это сделать.
Я поднимаюсь с тела парня, запоздало осознав, что все это время он позволял мне лежать на себе. Не отталкивал. Чертовски странный тип.