Я наклоняюсь и впиваюсь зубами в ее плечо через футболку и издаю стон, когда с ее губ срывается тихий вскрик.
— В следующий раз это будет голая кожа, Эш. В следующий раз я собираюсь попробовать твою плоть на вкус, когда она окажется на моих губах.
Глава 8
Эш
Его слова звучат у меня в голове. Испорчена и запятнана на всю жизнь. Может быть, он прав. Может быть, я такая и есть. Я все испортила. Мне не следовало идти туда. Мне не следовало прикасаться к нему.
Я добралась домой раньше всех и переоделась до прихода Бена. Теперь мы сидим на качелях на крыльце, и я задаюсь вопросом, такие же ли у него интимные места, как у Тристана. Он был большой, что не помещался мне в руку.
— Что не так? - Спрашивает Бен, когда я перестаю думать о словах Тристана, обращенных ко мне.
— Ничего. Я плохо спала прошлой ночью, - вру я ему как раз в тот момент, когда Тристан поднимается на крыльцо.
— Привет, сестренка. Как дела? - спрашивает он таким же самодовольным тоном, как и всегда.
— Она тебе не сестра. Перестань ее так называть
— В принципе, так оно и есть. Скоро свадьба, и мы пойдем на нее вместе, - напоминает нам Тристан. Я забыла об этом. Его мама попросила, чтобы мы вместе пошли к алтарю, и я полагаю, это было не самым худшим решением в мире.
— Оставь ее в покое.
— Держатся за руки и все такое, - насмехается он, его невысказанный намек ясен как божий день. Мои щеки снова горят, и я это чувствую.
— Ты не прикоснешься к ней.
— Как ты хочешь, чтобы я повел ее к алтарю? - спрашивает он Бена. Бен спрыгивает с качелей и встает лицом к лицу с Тристаном, что, вероятно, не самая лучшая идея, потому что именно этого хочет Тристан.
— Будь моя воля, ты бы ничего с ней не делал, - огрызается он. Тристан переводит взгляд на меня, а затем снова на Бена.
— Ну же, библейский мальчик. Она моя сестренка, - говорит он ему, зля Бена еще больше. Я вижу, как он сжимает кулаки, и решаю встать между ними. Я стою, отталкивая Бена на шаг назад, не то чтобы я беспокоилась о нем. Бен не маленький парень, но по сравнению с Тристаном у него нет ни единого шанса.
— Просто остановитесь. Вы оба. Бен, ты уже давно это знаешь, - напоминаю я ему. Он кивает головой.
— Это не значит, что мне это должно нравиться. Может, мне стоит остаться, - добавляет он.
— Нет. Ты этого не сделаешь. Ты уже давно планировал посетить этот лагерь, - говорю я ему.
— О да, Бен. Мы бы не хотели, чтобы ты пропустил лагерь. Я уверен, что ты там будешь заниматься всеми теми захватывающими вещами, - добавляет Тристан. Я чуть не смеюсь, но вместо этого сдерживаю смех кашлем.
— Давай просто остановимся. Мы все здесь взрослые люди.
— Ты права, сестренка. Не могу дождаться, когда увижу тебя в платье, - говорит Тристан, прежде чем вытащить сигарету и закурить. Бен издает низкий горловой рык, но Тристану все равно. Он наслаждается дымом, как будто ничего и не говорил.
— Бен, тебе нужно идти. Ты опоздаешь, - говорю я ему. Он неохотно кивает и, наклонившись, целует меня в щеку. Я улыбаюсь ему в ответ, когда он поворачивается и уходит, садясь в свою машину. Я смотрю, как он трогается с места и уезжает по улице.
— Ты получаешь удовольствие от того, что выводишь его из себя?
— В зависимости от чего.
— От чего?
— Он бьет тебя так же, как твой отец? - спрашивает он меня. Его слова ранят. Они жалят, и я качаю головой. — Тогда нет. Я не испытываю от этого ни малейшего восторга, но я точно знаю, что однажды я заставлю твоего отца почувствовать ту же боль, что и он заставил тебя, - сообщает он мне, прежде чем спуститься по ступенькам.
— Ты не можешь этого сделать!
— Почему нет?
— Он будет твоим отцом, - говорю я ему. Тристан напрягается, прежде чем повернуться и пройти небольшое расстояние обратно ко мне.
— Нет. Он никогда не будет моим отцом. Он мне не нужен, никогда не был и не будет. Если он только поднимет на меня руку, я выпущу ему кишки.
— Тристан, это реальный мир. Ты не можешь просто убить его.
Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, и в его глазах я вижу всю тьму, которая поглощает его душу. Он бы сделал это. Он убил бы его, и у него не было бы никаких угрызений совести за то, что он это сделал.
— Ты видишь меня, Эш?
— Я…
— Ты видишь меня, Эш? Самые потаенные уголки моей души. Ты это видишь? - тихо спрашивает он меня. Я киваю, и на его лице появляется болезненная усмешка. — Нет. Ты не видишь. Ты видишь то, что я позволяю тебе видеть. Ты видишь, что я даю каждому. Я обитаю в крошечном уголке страха и тьмы в преисподней. Это то, что я позволяю тебе увидеть, Эш.
— Я не думаю, что ты зло, Тристан.
— О, но я такой и есть. И если ты не будешь держаться от меня подальше, то узнаешь, каким злым я могу быть, - говорит он мне, указывая на меня сигаретой, которую все еще держит между пальцами. Я протягиваю руку и беру ее у него, поднося к губам. Тристан наклоняет голову набок и смотрит на меня так, словно я сумасшедшая. А может, так оно и есть. Может, я превращаюсь в монстра.
Я вдыхаю и тут же начинаю задыхаться. Тристан не смеется и не высмеивает меня, он просто пристально наблюдает за мной.
— Это очень нечестиво с твоей стороны.
— Когда я рядом с тобой, мне хочется делать очень нечестивые вещи.
— Например?
— Я… - я не могу произнести это вслух, и он это знает. Он подходит ближе, занимая мое личное пространство, прежде чем протянуть руку и забрать у меня свою сигарету.
— Все, что тебе нужно сделать, это попросить, Эш.
— Что ты имеешь в виду?
— Если тебе что-то нужно, ты просишь. Вот и все.
— Я не могу просто попросить
— Конечно, можешь. Попробуй.
— Я никогда … Я никогда раньше никого не целовала в губы.
Мне почти слишком стыдно говорить это, и теперь я говорю это именно Тристану, а не кому-либо другому. Он кивает головой и делает еще одну затяжку, прежде чем выпустить дым в воздух. Он подходит ближе, наклоняется, вторгаясь в мое личное пространство, и прижимается своими губами к моим.
— А теперь поцелуй меня в ответ, - требует он мрачным и твердым голосом. Я приоткрываю рот, и он начинает ласкать мои губы своими. Я быстро улавливаю, и мы целуемся, как мне кажется, очень долго, но, возможно, это всего лишь секунды, я не знаю. Я потеряна. Я чувствую, что парю на седьмом небе, когда он рядом.