— Это я, сосед ваш снизу, — крикнул Дима.
Дверь немного приоткрылась и Дима придвинулся, заглядывая в открывшуюся щель. Темно, видно только бледное лицо Серовой.
— Дима? — удивилась она, — что хочешь?
— Тамара сказал, что одолжила денег у вас, — немного смутившись сказал Дима, — можете сейчас вернуть?
Серова кивнула и скрылась за дверью, щелкнув замком. Странная какая-то, подумал Дима, мы соседи же, чего так осторожничать.
Снова щелкнул замок и высунулась рука, протягивая купюру. Дима обратил внимания на серую, почти пергаментную кожу соседки, но решил, что это не его дело.
Взяв деньги, он буркнул слова благодарности и начал спускаться вниз.
— Дима, — окликнула его Серова, — к вам электрик ночью не заходил?
— Не знаю, — ответил Дима, — я только утром из командировки вернулся.
Ничего не отвечая, Серова закрыла дверь. Завтра же пойду менять работу, твердо решил Дима, нельзя оставлять Тамару в такой обстановке.
На улице разлились длинные серые лужи, да и воздух холодный, промозглый. Дима поежился, надо было захватить куртку. Он понял, что был рад любому шансу свалить из дома, где были они. В его голове Тамара и ребенок как-то слились, превратились в одно существо.
Потянуло жженым сахаром и Дима с тоской покосился на кирпичные стены вино-водочного завода. Здесь он начал работать сразу после школы, потом его отправили учиться в столицу. Сейчас он главный менеджер по продажам. Простой, но серьезный парень нравился клиентам, особенно престарелым теткам из отдела закупок. Как говорил его шеф — не кинешь пару палок, не продашь. Вот Дима и кидал, втайне от Тамары, конечно.
Дерево росшее возле их дома, заросло какой-то черной дрянью, вроде мха. Надо будет в ЖКХ позвонить, пусть чистят, мало ли какая зараза.
В магазине никого не было и Дима нагрузил в тележку пять упаковок мороженой печенки и две бутылочки пива сверху. Домой не хотелось и он сел на лавочке возле магазина. Штаны на заднице сразу промокли. Дима не обратил на это внимания и отхлебнул из бутылки.
— Эй, касатик, позолоти ручку, — подошла к нему пестро одетая цыганка.
Даже в неярком солнце ее зубы жизнерадостно блестели.
Дима протянул руку, он всегда любил вещи вроде гадания, стрижки или массажа. Сразу накатывали приятные мурашки, а в голове оставалась только блаженная пустота.
Цыганка взяла его ладонь в свою руку. Ее пальцы быстро пробежались по узорам на ладони Димы. Она что-то загадочно шептала и поворачивала кисть туда-сюда.
— Жена у тебя есть, — сказала она, — ребенок недавно родился. Но что-то в семье неладное, смутно вижу.
Дима только усмехнулся, ну конечно, кольцо на пальце, молодой, вполне возможно, что недавно ребенок родился, а пиво — так какой счастливый супруг будет квасить лавочке перед магазином.
— Еще вижу кого-то маленького, живет с вами, — произнесла цыганка, — не человек, может кот или собака?
Дима сразу напрягся, домашних животных он любил, но от шерсти сразу нос закладывало. Хотя, она просто говорит наугад, нужно расслабиться.
Цыганка начала раскачиваться из стороны в сторону и больно вцепилась Диме в ладонь. Тот попытался вырваться, но хватка оказалась неожиданно крепкой.
— Холодный весь, не любит жару. — почти начала кричать цыганка, — мясо любит и молоко, глаза желтые, в темноте светятся. Старый, пылью пахнет.
Цыганка замолчала и удивленно посмотрела на Дмитрия, словно не понимая, где находится.
— Эй, касатик, позолоти ручку, — улыбнулась она, сверкнув золотыми зубами.
Дима схватил пакет и поставил недопитое пиво на землю. Пристают всякие, наговорят чуши, нужно домой скорее идти, Тамара злиться будет.
Жена не злилась, просто забрала пакет. Разорвав руками упаковку, вывалила печенку на сковородку.
— Лука бы еще покрошила, — попросил Дима, но она не ответила, быстро помешивая печенку.
Дима обернулся к малышу и вздрогнул, тот выглянул из коляски и смотрел на плиту с ужасно голодным видом. Глазки буквально впились в сковородку, а маленький розовый носик раздувался, впитывая поплывший аромат.
Тамара выключила сковородку и вывалила печенку в большую миску.
— Эй, а мне оставили? — возмутился было Дима, но жена глянула так злобно, что он дернулся назад, едва не упав с табуретки.
— Сейчас маленького покормлю и тебе поджарю, — сказала Тамара улыбаясь привычной фальшивой улыбкой.
Она подошла к коляске и выхватив рукой несколько кусков, отправила себе в рот. Младенец высунулся еще дальше, пристально смотря на истекающий бурым печеночным соком рот Тамары. Тщательно все пережевав, она наклонилась над приподнявшимся ребенком и вывалила еду в его разинутый рот.