— Думаю, нам стоит перейти в другую комнату, — сказала я, — здесь оставаться опасно.
— Соглашусь с тобой, — произнес Мефодий, — Хотя, я думаю, что в ближайшие время стрелок не нападет, нам всем стоит отдохнуть.
Эй, Алиса, пойдем приляжем, — толкнула я девушку.
Алиса только что-то невнятно сказала и осталась сидеть неподвижно.
— Она уже спит, — улыбнулся Мефодий, — придется тащить.
Я подхватила Алису под колени и взяла девушку на руки. Осторожно ступая, чтобы не пораниться разбившимся стеклом, я вышла в коридор.
— Здесь есть кровать, — сообщил Мефодий, открывая дверь слева, — заноси.
Он включил свет и я увидела, что вся комната была буквально завалена мягкими игрушками. Собаки, коты, зайчики, если постараться, то можно собрать целый зоопарк. Я свалила Алису на большую двуспальную кровать, застеленную мягким серым пледом. Мефодий вышел из комнаты и вернулся с бутылкой водки и банкой оливок. Закрутив Алису в плед, я отхлебнула из протянутой бутылки и пальцами выудила скользкую оливку.
— Чем больше живу, тем больше мне они нравятся, — сказал Мефодий, смотря на мое скорчившееся лицо, — поймешь этот вкус лет через двадцать.
Мы оперлись на кровать и передавали друг другу бутылку. Алиса заворочалась и свесила ногу с кровати, едва не заехав нечистому по лицу.
— Бедный ребенок, — сказал Мефодий подув на ступню Алисы, которая медленно подтянула ногу обратно, — всю жизнь одна со всем этим дерьмом, тут у любого крыша поедет.
— Ага, а она всего лишь убивает зверюшек и спит с ними в обнимку, — сказала я, — но согласись, было забавно, когда она засунула в рот палец.
— Ага, — согласился Мефодий, — давно я так не веселился.
— А сколько тебе лет? — спросила я, допивая остаток водки.
— Я не помню, — ответил Мефодий, — но живу я уже очень долго. Возможно, даже слишком долго. Первое что помню, как очнулся в заброшенной церквушке лет триста назад.
— Эй, давайте спать, — проснулась Алиса, — а то вы бубните, сон только разгоняете.
— Я чур у стены, — воскликнул Мефодий и ловко перескочил через раскинувшуюся на кровати Алису.
— Иди сюда, моя прелесть, — поманила меня пальчиком заспанная Алиса, — я буду тебя греть.
Едва я прилегла на краешек кровати, как Алиса вцепилась в меня руками и потянула к себе. Смирившись с таким натиском, я перекатилась и оказалась с ней лицом к лицу. Наши носы коснулись и Алиса смущено отвела взгляд в сторону. Ее руки поползли по моему животу явно намереваясь спуститься ниже, но я не протестовала. Приподняв ее голову я запечатлела нежный поцелуй на мягких, податливых губах Алисы. Из приоткрывшихся глаз девушки на меня смотрела непроглядная тьма.
Симулякр
Тело горело будто обожженное, но ни малейшего следа на коже не осталось. Спустя мгновение боль стихла, и я обратил внимания на неподвижно лежащего на песке Кудряшова. Его обнаженное тело покраснело, а на ногах вздулись пузыри, заполненные желтоватой жидкостью. Он был чуть ближе меня к взрыву, вероятно и задело сильнее. Я подошел и осторожно коснулся плеча мужчины. Он тотчас же дернулся и застонал. Рана на его щеке запеклась и обросла черно-багровой коркой.
— Что произошло? — еле слышно прошептал он, отрывая голову от песка.
— Не знаю, — ответил я, — думал, вы объясните, что за зерня там творилась.
Он приподнялся и осторожно сдул песчинки с опаленной взрывом кожи. Потом недоверчиво покосился на меня, оглядел островок и лазурную гладь воды.
— Всю жизнь был атеистом, — сказал он наконец, — но предполагал, что в раю трава будет, овечки всякие. Хотя, я совсем не чувствую, что умер.
Я решил пока не говорить ему, что имею прямое отношение к этому месту, хотя рассказать хотелось жутко. Кудряшов поднялся, ойкнув от боли в обожженных ступнях и встав на одну ногу, отодрал что-то от ступни.
— Подошва расплавилась и прилипла, — сказал он, придирчиво осмотрев предмет — полагаю, что будь мы на небесах, подобной нелепости не случилось. Да и кто вы такой, молодой человек, и почему, у вас есть повязка, а я стою, в чем мать родила? Привилегия для девственников?
Выходит, что он совершенно не помнит меня? Все эти перемещения настолько перемешались у меня в голове, что и я сам с трудом понимал, кто есть кто.
— А что последнее вы помните? — спросил я его.
— Опыт мы проводили, — ответил он, — ничего особенного, просто исследования мозга.
— А название «аппарат четыре», вам ничего не говорит? — спросил я Куряшова, сам удивившись смелости вопроса.