В тот же миг возле Онвара оказались Кинтуш и Агулс. Схватив его за плечи, они потащили его к столу и силой усадили за него. Пока Агулс затворял окно, Кинтуш нагнулся к уху главы Службы:
-Не стоит кричать, - раздался угрожающий шёпот, предупреждающий Онвара не делать глупостей.
Непрерывный сон не лучшим образом сказался на фигуре главы Службы. Он не мог дать ни малейшего отпора "серым". Его усадили быстро и без лишнего напряжения, как куклу.
Больше глаза Онвара не пылали ненавистью. Сейчас в них читалась лишь неописуемый страх. Он чувствовал себя мышью среди котов. Скукожившись, он вертел головой, переводя взгляд с нависших над ним лиц, пока не остановился на Ареве.
-Что… что вы хотите? - изо рта Онвара раздался писк.
Арев не наблюдал, как его собеседника хватают и тащут к столу. Весь его взгляд был сосредоточен на содержимом кружки вплоть до этой секунды. Но после вопроса Онвара он поднял глаза, и от них по спине загнанного главы СКОПИ пробежались мурашки. Может, Арев не сделал ни одной угрожающей вещи, но его глаза выражали всё его презрение и желание скинуть Онвара на самое дно. В каждом сказанном слове чувствовалось едва сдерживаемое напряжение, нацеленное на жизнь главы Службы:
-Если есть претензии, можете высказать их в лицо. Вы в праве делать, что вам вздумается, но пора напомнить вам о рамках. Я не ваш непосредственный начальник, но мне ничто не помешает отправить вас на костёр следующим утром.
-Я… я вас понял, Арев… господин Арев, - промямлил Онвар. Он чувствовал угрозу, исходящую от людей как спереди, так и позади.
Не говоря больше ни слова глава ББОРД поднялся и отправился на выход. Кинтуш и Агулс последовали за ним. Перед уходом последний одарил Онвара таким взглядом, что глава СКОПИ в Херге мигом потерял желание даже вспоминать о произошедшем, не то что доносить.
-Сир, мы оставим его, как есть? - когда они уже вышли, спросил Кинтуш.
-Пока да. Избавившись от Онвара сейчас, мы лишь сменим одного паразита на другого. За это дело надо взяться позже и всерьёз, а сейчас - за лошадьми и к Слуду.
Своды пещеры едва могли озарить чаши с маслом, закрепленные в хаотичном положении. Их места подбирали максимально далеко друг от друга, и висели они настолько высоко, что, подпрыгнув, человек не дотронулся бы даже до держателя. Всё было сделано в рамках экономии и безопасности. Однако, когда дело касается заключенных, эти понятия расплываются. Каждый из них представлял опасность, и владельцам шахты приходилось выбирать: увеличивать число охраны или надевать на рабочих антимагические браслеты. И в шахте в горах "Отступные братья" предпочли остановиться на втором варианте.
Поэтому заключенным оставалось лишь браниться и продолжать работать, не останавливаясь ни на секунду перед пристальными взглядами надсмотрщиков. К концу рабочего дня, который заканчивался по воле хозяев, ни у кого не оставалось сил на что-либо, кроме еды и сна. Особо нерасторопных настигал жгучий удар плети. Каждый ненавидел такую жизнь, ненавидел беспощадных надсмоторщиков и наживающихся на их страданиях владельцев шахт, но мысли о бунте все стремились отметать. С кирками и лопатами из последних сил идти на вооруженную и использующую магию охрану - уже на одних словах идея кажется безумной. Каждый знает, чем кончается любой бунт заключенных, - следующая партия еще долго будет скользить по разбросанным по всем ярусам останкам и вдыхать запах из луж, полных крови. Смерть ждёт всех, но не для всех она будет лёгкой.
-127-ой, за мной! Номер 185, замени его! - разрывая стук десятка кирок, раздался громогласный голос главного надсмоторщика.
Первый номер бросился к начальнику, оставив позади вагонетку с товарищем, однако его место уже занял, выбежавший из соседнего прохода 185-ый номер. Каждый знал, что откликаться на зов нужно немедленно, а не услышать голос в подземелье, где ни у кого нет сил на разговор, невозможно. Толкнув заключенного вперёд к лифту, главный надсмотрщик потопал следом. 127-ому пришлось нелегко, чтобы удержать равновесие, споткнувшись о шпалу, однако это был не первый раз, когда его вызывали. Быстро вернув вертикальное положение, он засеменил вперёд, стараясь идти в ногу с начальником - ни слишком быстрый шаг, ни слишком медленный не сулили для него ничего хорошего.
Дневной свет ослепил заключенного. Он, как и остальные пойманные преступники, уже давно потерял счёт времени. Их могли выпустить ранним утром, могли поздним вечером, могли в самое пекло - даже те у кого был режим, уже давно потеряли его. Однако, когда бы их ни выпустили, небесное светило всегда выжигало глаза, заставляя прищуриться и прикрыть лицо руками. И не имеет значения яркий стоит день или небо покрывают плотные облака, предвещающие скорый дождь, как сегодня.