Ванесса Вилс думала в это время не о еде и не о соревновании, но о том, увидит ли она еще когда-нибудь своего единственного сына. Она сидела, листая старенькие журналы, у оранжевых с коричневым штор приемной «Уэйкли», и чувство вины рассекало все ее нутро, точно меч. Не так уж и много храбрости ей потребуется, чтобы время от времени приходить в палату Финна и разговаривать с ним, ведь верно? Ну допустим, он станет встречать ее неприветливо и разговоры их окажутся неприятными для нее. Допустим, он будет даже груб, будет ругаться, обижать ее. Неприятности, обиды… С ними можно смириться, если они помогут спасти сына от засасывающей его психиатрической черной дыры.
Она опустила на столик пластмассовую чайную чашку, посмотрела в окно на бессмысленно прогуливавшихся по голым лужайкам пациентов больницы. В психиатрических лечебницах Ванесса никогда прежде не бывала и почему-то думала, что тамошние больные все время ходят в пижамах. Хотя какой в этом смысл, если они не лежат целыми днями по койкам, как люди с физическими расстройствами? Впрочем, наверное, когда они удирают из больницы, пижамы помогают их поймать.
Ванесса одернула себя. Удирают? Вряд ли подобное слово уместно здесь, в заведении, куда неожиданно попал ее сын. До нее мало-помалу начинало доходить, что она ничего об этом новом мире не знает; она даже удивлялась немного тому, что такие больницы все еще существуют, — по ее, довольно смутным, впрочем, представлениям, правительство позакрывало их все до единой. Когда станет известно, что Финн попал в психиатрическую лечебницу «Глендейла», винить во всем будут ее. Все сочтут причиной случившегося либо дурную наследственность, либо то, что она была плохой матерью, и к ее личной трагедии прибавится еще и публичный позор.
— Миссис Вилс? Я — доктор Лефтрук. Простите, что заставила вас ждать. Будьте добры, пройдите со мной.
Доктор Лефтрук была женщиной лет шестидесяти с жесткими седыми волосами — Ванессе она напомнила строгую учительницу, возможно, лесбиянку, с претензией на артистичность, каковую подчеркивали очки, как у Джона Леннона, и сандалии на пробке.
— Я смогу увидеть Финна? — спросила Ванесса, опускаясь в предложенное ей кресло.
Доктор Лефтрук уселась по другую сторону стола.
— Да, это ничему не повредит. Однако я полагала — вы сначала захотите узнать, что с ним.
— Спасибо.
Ванесса поняла, что ей сделали выговор.
— То, что произошло с вашим сыном, получает среди молодежи все большее распространение. Это нарушение психического равновесия, вызываемое наркотиками — как правило, марихуаной, мы называем такие случаи психотическими эпизодами.
— И что это значит?
У Ванессы пересохло во рту. Какие страшные слова.
— Слово «психоз» — это общее обозначение таких серьезных заболеваний, как шизофрения или биполярное расстройство, заболеваний, которые влекут за собой более-менее полный разрыв с реальностью.
— О господи.
— Пока мы не можем сказать, окажется ли случившееся с вашим сыном единичным эпизодом, от которого он сможет полностью оправиться, или чем-то более серьезным и продолжительным.
— А когда вы это поймете?
— За ближайшие десять дней, может быть, за две недели мы получим достаточно ясные представления на этот счет. Мне очень жаль, но сейчас я ничего более определенного сказать не могу. Дело в том, что в нашей среде существуют два совершенно различных подхода к этой болезни. Мы знаем, что в шизофрении присутствует сильный генетический компонент, но знаем также, что ее могут вызывать и другие факторы. Очень большое число шизофреников составляют люди, злоупотреблявшие в отрочестве марихуаной, однако в вопросе о том, существует ли здесь причинно-следственная связь, психиатры разделились на два лагеря. Вполне может быть, что люди с шизофреническим складом личности просто испытывают большую, чем у других, тягу к наркотикам и спиртному. Связи с реальностью у них уже ослаблены, а о своем здоровье они просто не думают. По сути дела, в настоящее время большинство специалистов склоняется именно к этой точке зрения.
— А каково ваше мнение?
— Прежде всего мне необходимо знать, имелись ли среди ваших родных или родных вашего мужа люди с серьезными психическими расстройствами.
— Насколько мне известно, нет. Хотя я знаю лишь о трех поколениях родственников моего мужа, о более ранних мне ничего не известно.
— Ну что ж, уже хорошо, — сказала доктор Лефтрук. — Это добрый знак. Вам, вероятно, еще придется услышать разговоры о некоем каннабиоидном психозе — прошу вас, не обращайте на них внимания. В науке такое понятие пока что отсутствует. Однако для подростков злоупотребление наркотиками, разумеется, очень опасно, поскольку в их возрасте нервная система претерпевает завершающие, бесконечно тонкие изменения. Это то же самое, что лезть с гаечным ключом в часовой механизм.