Но эфир никогда прежде не бунтовал против неё.
Он защищал её от неожиданных падений или летящих в неё предметов (что случалось крайне редко) и всегда отзывался, когда Джуд хотела его использовать, но никогда не пытался ограничить её. Но тогда, стоило ей только оказаться за стеной, эфир словно взбесился. Он давил на мышцы и не давал девушке сделать даже шагу. Эфир повёл её домой, точно полицейский, поймавший ребёнка после комендантского часа.
Ума у Джуд оказалось недостаточно, и она провела этот эксперимент ещё два раза. Оба ей удалось уйти дальше, но до дороги она так и не дошла.
Доктор изучил произошедшие с её эфиром перемены и сделал неутешительный вывод: изменения её тела, вызванные половым созреванием, сказываются на эфире. Сам факт подобного был крайне неприятен для Джуд, и потому она решила, что лучший способ понять и принять это — закрыться на несколько дней в своей комнате. Благо, она была большая, и там было, чем заняться.
Её интерес не угасал, но больше она не предпринимала попыток выбраться за стены. В конце концов, доктор обеспечивал её всем необходимым. Он был её опекуном с десяти лет, и каждый год, проведённый в его доме, доказывал Джуд, что он относится к ней, как к родной дочери.
У неё была любая одежда, какую она хотела. В моде Джуд не разбиралась, красоваться перед зеркалом ей надоело, так что очень скоро она перешла на одежду из плотной эластичной кожи, в которую были вплетены микроскопические нити итро, — невероятно прочного и дорогого материала, — благодаря которым ткань служила намного дольше. У Джуд были книги, — не бумажные, конечно, ведь те было трудно найти в глуши, где они жили. Электронные книги ей вполне нравились, так что в коллекционировании бумажных она не видела смысла. Компьютерные программы и игры, симуляторы, пространства виртуальной реальности — стандартный набор, который мог быть у подростка. Часть из того, что скрашивало времяпровождение Джуд, было создано, по словам доктора, его коллегой. В основном, это были обучающие программы, с помощью которых Джуд училась всему необходимому. Она понятия не имела, где ей могут пригодиться другие языки, но учила их, чтобы не чувствовать себя бездельницей.
Но когда доктор обмолвился о том, что дела зовут его к городским стенам Эсто... Джуд словно с цепи сорвалась.
В ней вновь вспыхнула жажда изучить то, что до этого было скрыто от её глаз. А город, тем более тот, что входил в число Двенадцати, идеально для этого подходил. Пусть даже они будут в самом дальнем районе или пригороде — ей бы лишь одним глазком взглянуть, что там творится! Она и взглянет, всего через три дня, но себе Джуд призналась, что её можно было и одну отпустить. Ей всё-таки вот-вот стукнет восемнадцать лет.
Лишь недавно Джуд стала понимать, что доктор по-настоящему скрытный. Его дом находился в какой-то глуши, ни друзей, ни родственников, с которыми бы он виделся, у него не было. С коллегами, если таковые и были, лично он никогда не общался. Клиенты связывались с ним через Поток, через него же обсуждались все детали протеза, который доктор должен был изготовить, с его же помощью он и отсылался. К нему редко приезжали лично, а если такое и случалось, Джуд было велено не спускаться со второго этажа, где находилась её комната. Ещё реже доктор уезжал куда-то сам — возвращался он в тот же день, спустя несколько часов, и выглядел донельзя измученным, словно отбивался от толпы назойливых поклонников. Ни машины, ни корабля, которым мог воспользоваться доктор, у них не было. Доктор объяснял, что заказывает нужный себе транспорт через тот же Поток, но Джуд ещё ни разу не удалось поймать транспорт возле дома.
Она знала обо всех новостях, происходящих во всех уголках Вселенной, куда могли дотянуться нити Потока. С помощью Потока она находила информацию о людях, которые жили так же, как и они. Истории были самые разные: от древних времён, когда никаких Двенадцати городов не существовало, до нынешних. Встречались истории и о более скрытных людях, которые жили в бункерах под землёй. Из-за этих историй Джуд, хоть и не перестала считать доктора скрытным, поняла, что их положение не такое уж и ужасное.