Опыт общения с полицией ему не понравился, но на четвёртый день своего существования без каких-либо воспоминаний он всё же обратился к стражам правопорядка. Его личность пробили по всем базам, которые были доступны полиции, но ничего не обнаружилось. Полиция дала объявление и на время отправила Имона в приют для бездомных. Там он провёл всего день — после он вляпался в какую-то историю, выпутаться из которой не может до сих пор.
Всё началось с элементарного поиска денег. Ситуация осложнялась отсутствием типичных для этого дела рекомендаций или хотя бы паспорта, какой есть у всех жителей столиц. У Имона не было никаких документов, которые могли бы подтвердить его личность, расу, место жительства или работы. В голове было только имя, которое он считал своим, и тысячи программ, которыми он не мог управлять.
Программы говорили ему, что он на сорок три процента состоит из кибернетических и искусственно синтезированных клеток. Но программы не могли сообщить ему, откуда он, при каких обстоятельствах потерял память и что ему делать дальше. Даже его имя они нашли с трудом, и потому Имон сомневался, что оно и впрямь принадлежит ему. Но уж лучше называться Имоном, чем каким-нибудь киборгом, к которому прилепят нелепое прозвище.
Те же самые программы помогали ему прятаться от всех, кто пытался заполучить его голову. Один день в приюте для бездомных прошёл отлично, Имону даже удалось избежать общества пьяных граждан, потерявших свои документы, и спокойно выспаться. А утром у него был чудесный завтрак, состоящий из напряжённых взглядов работников приюта, их обитателей и новостей, крутящихся по государственному каналу. Вишенкой на торте стала фотография Имона, мелькнувшая под очень интересным комментарием: «Подозревается в поджоге исследовательского центра «Аммон Ра». Имон мог бы оправдаться, сказав, что не так уж и мало по миру ходит парней с белыми волосами и кибернетической правой рукой, если бы не татуировка у него на шее, попавшая в кадр. С таким знаком отличия явно ходил он один.
Имон понятия не имел, откуда эти фотографии, но в их достоверности не сомневался. Он слишком хорошо помнил свой побег из «Аммон Ра». Помнил, как дым заполнял коридоры, пока Имон пытался найти выход. Помнил далёкие крики, вгрызавшиеся ему в мозг и мешающиеся сосредоточиться. И помнил, как ноги несли его вперёд, к выходу из здания, за пределы охраняемой территории, через ворота, которые программы Имона взломали без его согласия. И помнил, как, вырвавшись за пределы исследовательского центра, едва не потерял сознание. Он с трудом дышал, едва переставлял ноги и не понимал, где находится. Он не видел ни дороги, ни фонарей, ни даже камеры, которая могла его поймать. Но его всё же поймали, и это выяснилось лишь спустя четыре дня, показавшихся Имону вечностью.
Он не стал дожидаться подробностей, освещаемых на государственном канале. Только услышал, что всех, кто видел подозреваемых, просят обратиться в полицию, — а после сорвался с места, лишь чудом не сбив никого с ног, и выскочил из приюта. Имон понятия не имел, сколько полиции понадобится времени, чтобы явиться к приюту и повязать его, и не был намерен проверять. Подключенный к Потоку мозг уже подбрасывал ему различные варианты, наиболее правдивым из которых мог оказаться самый худший. Имон — человек без паспорта, без воспоминаний и каких-либо связей. Никто его в этом городе не знает, а если и знает, то пока не откликнулся. И вряд ли полиция будет ждать этого отклика. Его поймают, привезут в участок и будут допрашивать, применяя все мыслимые и немыслимые методы. Возможно, даже используют ламмертцев или люманирийцев, способных почувствовать запах лжи. Его вполне могут вскрыть, точно обыкновенного андроида, чтобы узнать, какие тайны он скрывает.
Страшно, страшно, страшно.
Звёзды, Имону было так страшно.
Он сам не понимал, куда бежал, но знал одно — попадаться полиции нельзя. Его программы работали сами, строили ему маршрут и помогали избегать встречи с ежедневными патрулями. Они же помогли ему украсть другую одежду и немного еды, чтобы продержаться ещё пару дней. Они же вывели его к нескольким личностям, что могли предоставить работу и без документов.
И так — два месяца.
Два месяца пряток, опасной работы, участия в нелегальных боях, приносящих неплохие деньги, и поисков в собственном мозгу, ещё ни разу не давших результатов. И два месяца странных сообщений, которые отправлял его мозг неизвестно кому. Лишь одно из них пришло специально для Имона, но он не смог разобраться в нём.