Якобы мертвый замок ожил. В каждом окошке мерцали красные фонари. Из-за парапета торчали человеческие силуэты. На крыше самой высокой башни колыхался черный флаг с серебряными ключами.
Мошка издала намек на крик, эдакий приглушенный всхлип. Похожий звук вырвался у Клента. Оба зажмурились.
— Четвертый план! — выдохнул Клент. — Творческая паника!
В следующий миг он показал Мошке мастер-класс по творческой панике. Главный принцип заключался в том, чтобы со всей дури скакать по глухим переулкам, сворачивать где придется и прятаться от любого шума. Еще необходимо проскальзывать на поворотах и рвать одежду о держалки факелов. Мошка стиснула кулаки, полной грудью вдохнула морозный воздух и попробовала угнаться за Эпонимием Клентом. Тот, затылком чувствуя опасность, припустил со всех ног, доверившись инстинктам. Этот прием неоднократно спасал его шкуру, и Клент не видел в нем изъянов.
Кривые улицы так искажали звуки, что определить источник не представлялось возможным. Вроде бубенцы звенят где-то сзади. Нет, спереди. Нет, справа…
— Звонари, они повсюду!
Клент замер — видно, та же мысль пришла ему в голову. Неожиданно он нырнул в переулок. Мошка заметила, что там приоткрылась дверь и мелькнула худая фигура с кувшином. Изнутри доносился странный грохот. Клент не долго думая ворвался внутрь. Мошка влетела следом, захлопнув за собой дверь.
Они оказались в крошечной, тускло освещенной комнатушке, завешанной бельем. В воздухе висел сальный чад и замешательство. Со всех сторон лилась какофония лязга, треска, звона и криков, с появлением Клента и Мошки перешедших в пронзительный визг.
Фигура с кувшином оказалась болезненным мальчишкой лет четырнадцати с блеклыми ресницами и впалыми щеками. У очага темноволосая женщина средних лет и размеров лупила в сковородки. Увидев непрошеных гостей, она застыла, уронив челюсть. Другая женщина привстала с грязного матраса. Сквозь мокрые сосульки волос она уставилась на Мошку и Клента с неприкрытой враждебностью и страхом. Паренек с носом как кусок расплющенного теста уронил колокольчик и схватился за дубину. Всех четверых отличали нездоровый, бледный вид и синяки под глазами.
— Назад! — рявкнул Клент, хватая кочергу. Он принялся выписывать импровизированным оружием кренделя. — Всех порешу!
С красной мордой и выпученными глазами он и впрямь производил впечатление человека, способного на все. Однако то же самое можно было сказать и про обитателей этого вертепа.
— Давай вали. Вали давай, или я тебя… — Паренек окрысился, показав зубы.
Мошка ухватила свечу и поднесла к серым занавесям, скрывающим отсыревшие стены.
— А ну захлопнули пасти, или я сожгу к чертям этот гадскопомойный дом! — заорала она.
Повисла тишина. Лишь женщина на матрасе начала всхлипывать. Вскоре ее стоны перешли в горестный вой. Мошка хотела было повторить свою угрозу, но тут заметила в ее фигуре нечто странное. Самые пышные юбки не превратят человека в эдакую грушу. У раздутого пуза могло быть лишь одно объяснение…
Клент тоже все понял. Он посерел и выпустил воротник мальчика с кувшином. Тот мигом юркнул к очагу.
— Годится! — Темноволосая женщина с безумным видом вскочила на ноги. Пучок у нее на голове ощетинился ежиком упрямых волос. — Вот что нам нужно! Еще раз! Давай же!
Сверкающий, бешеный взгляд ошеломил Мошку.
— Чего?..
— Кричи! Скорее! У тебя отличные легкие, используй их на полную катушку! Наши «пугалки» не работают, слишком тихие!
Женщина на полу зажмурилась и болезненно пискнула.
— Скоро, госпожа Прыгуша. Чуть-чуть осталось… — сказал мальчишка.
Тут заговорила темноволосая:
— Держись, Трепачка, надо продержаться полчаса. Будем его отпугивать, пока не порвем легкие. Вы, сэр! — Клент пришел в себя как раз вовремя, чтобы поймать связку ложек, летящую в грудь. — Звените со всех сил. А ты, подруга, иди к очагу. Держи!
У Мошки из рук решительно забрали свечу и сунули ей пару тяжелых помятых сковород.
— Лупи их друг о друга да ори погромче! Пусть весь мир знает, что ты сожжешь дом, если малыш сейчас вылезет!
— Но… чего?
— Ветер в уши! — рявкнула госпожа Прыгуша, склоняясь над пациенткой. — Если будешь спорить, так хотя бы громко!
Паренек издал дикий рев, напугав вообще всех. Клент ответил недоуменным возгласом. Мальчишка влился в их хор с переливчатым воем, а Мошка наконец выпустила крик, душивший ее с тех пор, как она заприметила Тетеревятника. Все затопали, захлопали, застучали, забренчали, зазвонили в молитвенные колокольчики.