Лев сидел в изножье его постели и как-то очень мягко и тепло рассказывал ему битву. Какая она была на самом деле. Не какая-то дикая навалица, куда Андрей влетает в поисках своего поединка, а вся сложенная, размысленная братом его... И вовсе не обязательно в битве налетать сразу и теснить противника, иной раз лучше сначала отступить... Но как все это понятно теперь, когда битвы уже нет; и нет всех этих криков дичайших, и нет железных людей... А случись новая битва... сумел бы Андрей выстроить, сложить ее как подобает?.. Или не дано ему сладить с жизнью живою?..
Он вспомнил, как старший брат кричал его имя, так тревожно... Андрей почувствовал гордость и волнение. Но ведь это, кажется, в первый раз он гордится своим старшим братом...
Андрей еще не имел силы встать с постели, когда Александр пришел к нему.
— Чика!..
И Андрей набычился, надулся по-детски, скрывая волнение и стесняясь своей гордости братом... Теперь все переменится совсем-совсем! Александр больше никогда не будет злым! Добрым будет. А если захочет, чтобы Андрей что-то для него сделал, или если рассердится на что-то — прямо и просто скажет... И отец знал, что так будет! Вот они какие, отец и старший брат! А он подумал о них нелепость!.. Но теперь он всегда будет верить им. Так хорошо — верить и так тяжело душе — не верить!..
— Ты, Андрей, у нас храбрый! Как пустился вперед, в самую навалицу! Дружинники за тобой пустились!..
Теперь, когда мальчик более не опасался брата, ребяческие черты проявлялись ярче, отчетливей.
— Может, они охранять меня пустились... или остановить, чтобы не пускался куда не след! — Андрей чуть вскинул голову в смешке ребяческом, ему хотелось смеяться над самим собой и даже чтобы другие над ним немножко посмеялись.
— Нет, — серьезно отвечал Александр, — ты увлек их за собой храбростью своей...
Детское сердечко чутко откликнулось на ласку, на похвалу. Андрей всегда готов был искренне привязаться, душою прислониться к людям, искренне оказывавшим ему тепло, и ласку, и доброту, — к Анке и Льву, к отцу, а теперь и к старшему брату...
— Что будешь делать со своим пленником? — спросил серьезно Александр.
Мальчик широко раскрыл глаза, на лице ярко проявилось вопросительное выражение, детски живое.
— Значит, я не убил того человека?! — воскликнул он. Ему было радостно, что самый первый воин, с которым он бился в поединке, жив. И можно узнать, кто он... — Полагается выкуп, я знаю, — начал Андрей... Тотчас вспомнились красивые стихи Гомера... — Выкуп, я знаю... — повторил мальчик. Он стеснялся сказать, что хотел бы знать, кто он, его первый пленник. И, чтобы скрыть смущение, спросил брата: — Много пленников?
Александр серьезно сказал сколько.
— И за всех будут платить выкуп?
— За кого не пришлют выкуп, тот рабом нашим будет...
— Я хочу повидать моего пленника! — решительно сказал Андрей.
Александр кивнул и вдруг, будто вспомнив, что теперь никогда больше не будет обижать младшего брата, предупредил честно:
— Только он тебя постарше совсем немного...
Андрея это вовсе не обидело, но он почувствовал, что
брат не хочет обижать его даже нечаянно, и посмотрел на Александра с теплотой и благодарностью...
А тотчас по уходе Александра Андрей вспомнил одно важное для себя.
— Ухо мне теперь проколют? — спросил пестуна с нетерпением.
— Сам я проколю тебе ухо! И во-от такой иглой!.. — Лев комически вытаращил глаза и выставил вперед указательные пальцы заскорузлые обеих рук...
Вскоре Андрей уже мог ходить.
— Что мой пленник? — спрашивал пестуна. — Здоров ли?
— Теперь вроде здоров. А прежде был не лучше тебя. Как ты его — мечом — да по правому плечу!..
— Пожди! Это он меня — по правому плечу!
— И ты его! Крест-накрест мечи легли. Хорошо, что плашмя вы оба били... Иначе бы... — Ему было страшно подумать о возможности увечья или даже смерти его питомца. Лев понимал, что удары пришлись плашмя, потому что и Андрей и его противник держали тяжелые мечи, ухватив обеими руками; но ничего об этом не сказал мальчику, чтобы не обидеть ненароком. Умному воину уже сделалось ясно: питомец его из тех, что забывают в пылу битвы уроки своих наставников. Не бывать Андрею полководцем, оно и прежде понять было возможно... И тревога о дальнейшей судьбе мальчика еще более одолевала душу пестуна... Примеров мирного правления не бывало. Право свое на владения, даже унаследованные, надлежало отстаивать и доказывать мечом; так велось исстари...