— Как насчет вестибюля, мистер Франклин? Можем подняться вместе.
Я думаю о том, чтобы спросить его, как, он считает, я избавлюсь от тела своей убитой жены в час пик — потому что это — именно то, о чем он думает. Быть может, эта мысль лежит и не на поверхности, но точно не в глубине. Он думает, что я воспользуюсь грузовым лифтом? Или спущу ее в мусоросжигательную печь?
— В вестибюле, так в вестибюле. — говорю я. — В шесть. Если получится, то даже без пятнадцати.
Я ложу трубку и направляюсь к лифтам. Чтобы попасть к ним мне приходится миновать кафе. Билли Эдерли прислонился к дверному проему и пьет «Ноззи». Это невероятно паршивая газировка, но ничего другого у нас не продается. Эта компания — наш клиент.
— Куда вы собрались?
— Домой. Звонила Эллен. Она себя нехорошо чувствует.
— Вы не забираете свой чемодан?
— Нет. Полагаю, что он мне будет не нужен некоторое время. По правде говоря, возможно, он мне никогда больше не понадобится.
— Я работаю над новым направлением рекламы «Потенции». Думаю, что его ждет успех.
— Я в этом не сомневаюсь, — говорю я, и так оно и есть. В скором времени Билли Эдерли ждет продвижение, и я за него рад. — Мне нужно поторапливаться.
— Конечно, я понимаю. — Ему двадцать четыре и он не понимает ничего. — Передавайте мои лучшие пожелания.
В «Эндрюз-Слэттери» мы набираем с полдюжины стажеров в год; именно так и начал Билли Эдерли. Большинство из них превосходны, и поначалу Фред Уиллитс тоже казался превосходным. Я взял его под свое крыло и поэтому моей ответственностью стало уволить его — думаю, что так можно выразиться, несмотря на то что стажеров не нанимают изначально — когда оказалось, что он клептоман, решивший, что наш склад материалов — его личный охотничий заповедник. Бог знает, сколько добра он своровал, прежде чем как-то днем Мария Эллингтон застала его за тем, как он загружал стопки бумаг в свой портфель размером с чемодан. Оказалось, что он был еще и немного психом. Он вышел из себя, когда я сообщил ему, что мы с ним расстаемся. Пит Венделл вызвал охрану, пока паренек вопил на меня в вестибюле, и его вывели силой.
Очевидно, старине Фредди было еще что сказать мне, потому что он начал шататься возле моего дома и выдавать в мою сторону пылкие речи, когда я приходил. Правда, он держался на расстоянии, и копы заявляли, что он просто использует свое право на свободу слова. Но я боялся не его рта. Я не переставал думать о том, что вместе с картриджами для принтера и примерно пятидесятью стопками печатной бумаги он мог стащить канцелярский или инструментальный нож. Именно тогда я попросил Альфредо дать мне ключ к служебному входу, и я начал ходить через него. Все это происходило осенью того года — в сентябре или октябре. Юный мистер Уиллитс отступился и высказывал свои претензии где-то в другом месте, когда погода стала холодной, но Альфредо не просил возвращать ему ключ, и я не отдавал его. Думаю, что мы оба забыли.
И именно поэтому вместо того, чтобы дать водителю такси свой адрес, я прошу его высадить меня через квартал. Я расплачиваюсь с ним, прибавляя щедрые чаевые — это ведь всего лишь деньги — и иду через служебный проход. Я попадаю в неприятное положение, когда ключ не срабатывает, но когда я немного дергаю им, он проворачивается. На стенках грузового лифта висят коричневые стеганые прокладки для перевозки мебели. Образ комнаты с мягкими стенами, в которую меня запрут, думаю я, но это всего лишь мелодрама. Скорее всего, мне придется взять отпуск в офисе, и то, что я сделал бесспорно является нарушением рабочего договора, но…
А что я, собственно, сделал?
И если уже на то пошло, то что я делал последнюю неделю?
— Поддерживал в ней жизнь, — говорю я, в то время как лифт останавливается на пятом этаже. — Потому что я не мог перенести ее смерти.
Она и не мертва, говорю я себе, просто недомогает.
Никудышний слоган, но последнюю неделю он очень хорошо служил мне, а в рекламном бизнесе краткие сроки — это все.
Я захожу в квартиру. Воздух спокойный и теплый, но я не чувствую ничего. Так я себе говорю, и в рекламном бизнесе воображение — это тоже все.
— Дорогая, я дома, — зову ее я. — Ты проснулась? Чувствуешь себя лучше?
Наверное, когда я уходил этим утром, я забыл закрыть спальню дверь, потому что Леди крадучись выходит из нее. Она облизывается. Она одаряет меня виноватым взглядом и, с низко поджатым хвостом, вразвалку направляется в гостиную. Она не оглядывается.