Регина тогда сама спровоцировала адюльтер, пригласив погостить школьную подругу, которая жила за тысячу километров, а сама неожиданно укатила в срочную командировку. На целую неделю.
Это было прекрасное время взбирающейся на эротический олимп озорной молодости, когда разрастающийся со скоростью лавины шквал тестостерона день за днём круглосуточно выносил Семёну мозг до самого основания, требуя активных действий.
Желание немедленно сбросить томление плоти переполняло все ёмкости утомлённого вынужденной целомудренностью организма, раздувая физиологические особенности мужского естества наподобие перьев у павлина: чтобы любая женщина знала и видела – мальчику требуется девочка. Требуется немедленно, на постоянной основе, поскольку организм денно и нощно получает заряд интимного оптимизма посредством химических стимулов. А укротить плоть можно лишь одним способом.
Одним. Тогда так было, и сейчас, пусть не в таком объёме, тоже. Мужчина до той поры жив, пока заряд семени его естество будоражит.
Вытерпеть целую неделю без близости, когда штампом в паспорте выкупил бессрочный абонемент на естественное право иметь ежедневный супружеский оргазм, когда на диване в соседней комнате сладко сопит, истекая нектаром сладострастия разомлевшая подруга, наполняя пространство парами чувственного дыхания, насыщенными ароматами сокровенных женских тайн, немыслимо, если не глупо.
Взрослый гиперсексуальный самец не способен спокойно находиться рядом с особью противоположного пола, которая прямо и косвенно сигналит о своей аппетитной физиологической спелости, не попытавшись эту куколку немедленно приспособить для удовлетворения неодолимого влечения.
Семён долго сопротивлялся порочному искушению. Всё-таки он человек порядочный, понимает, насколько важна для семейных отношений преданность… и верность.
Тем не менее, на пятый день отсутствия жены решимость сопротивляться экстремальным обстоятельствам, искушению соблазнами неодолимой силы, дала-таки сбой.
Дрожа от желания и страха, не ведая последствий предпринятой атаки, Семён в ночи, когда Людочка, в грёзах он не мог назвать источник возможного исцеления иначе, досматривала, как он думал, десятый сон, тихонечко просочился к гостье под одеяло.
Это было крайне рискованная, просто-таки немыслимой абсурдности авантюрная затея, но мочи терпеть адскую муку интимной неудовлетворённости, больше не было.
Он понимал, что лучшая подруга жены не должна, не может быть объектом сексуального влечения. Для верного супруга она априори беспола, поскольку цивилизационные настройки общества, морально-этические принципы, да просто обыкновенная порядочность, накладывают на подобную связь жесточайшее табу.
В принципе, Семён ни на какой серьёзный интим не рассчитывал. Его бы вполне устроили целомудренные прикосновения, лёгкий флирт, немного контролируемого хулиганства: нежные поглаживания зоны бикини, невинные объятия, без какого-либо намёка на страсть, скромный поцелуй в плечо или шею, вполне удовлетворили бы молодой организм. Закончить, не прибегая к реальной измене, можно было потом, в супружеской постели, но для затравки необходим реальный стимул.
Оказалось, Люда сама ждала этого момента.
Подруга смиренно, терпеливо мучилась все эти дни, изнывала от такой же неудовлетворённости, так же раскручивала спираль необузданных эротических фантазий, грезила наяву, истекая интимными соками.
Видимо, Семён с Региной вели себя в её присутствии не слишком скромно, что и разожгло нешуточные страсти в её молодом организме.
Девушку не пришлось уговаривать.
Первое преступление случилось немедленно. Любовники даже не успели поцеловаться, как их накрыло мощное желание слиться воедино.
Людочка дрожащими руками решительно подтянула к подбородку ночную сорочку, оголив удивительной белизны нежный животик, призывно развела в стороны ноги, и дерзко предъявила Семёну уже готовое к употреблению блюдо, наполненное до краёв скользко растекающейся похотью.
Дальнейшее произошло мгновенно, стоило лишь окунуть буйное возбуждение в колодезь губительного порока.
Семён моментально, не успев прикоснуться, выплеснул фонтан расплавленной магмы с исступлённой пылкостью, изливаясь внутрь вместе с растекающимся в блаженном беспамятстве мозгом, что было опасно, и неправильно.