Это раз. Люда не была уверена теперь в правильности выбора спутника жизни. Это два.
И вообще… к чёрту всё, когда такая любовь!
– Давай не будем делать резких движений, – предложил Семён, – наверно не стоит разрушать то, что уже построено. Сделаем вид, что ничего не было, а там… как карта ляжет.
Людмила довольно долго медитировала, пока не сумела себя убедить, что любит своего избранника, Андрея. Во всяком случае, сказала это довольно уверенно, можно сказать жизнерадостно, когда обливаясь потом принимала восставшее колом мужское «я» Семёна в предпоследний раз.
Расстались любовники, пообещав друг другу забыть о маленькой глупости, которую совершили в совершенно бессознательном состоянии. Зачем поминать о недоразумении, о глупости? Во всём виновата молодость. И Регина – глупая баба, так безответственно и глупо позволившая подруге соблазнить собственного мужа. Да она просто ненормальная, коли с лёгким сердцем оставила потенциальных любовников наедине. О чём она думала, на что рассчитывала, разве можно так подставлять самых близких людей!!!
Людочка слёзно молила Семёна на свадьбу не приезжать, – это уже будет слишком… провокационно. Твой приезд может всё-всё испортить.
Так он и сделал, выдумав для жены срочную командировку.
Больше о том инциденте никогда не вспоминали, хотя и встречались с Людочкой по разным поводам, причём не однажды.
За время супружеской жизни это был единственный случай, когда физиология взяла верх над разумом.
Семён хранил верность, причём на полном серьёзе убедил себя, что никогда в жизни не изменял. Тот единственный случай не в счёт. Это был самый настоящий несчастный случай.
К тому же это произошло так давно, практически в другой жизни.
В этой, когда возбуждение во сне достигло предела, Семён внезапно почувствовал слияние сна с реальностью.
Эротическое напряжение вот-вот грозило разразиться взрывом.
Он резко соскочил с постели, даже не попытался искать в ночи тапочки, побежал в туалет босиком, надеясь успеть, прежде чем наступит финишный аккорд.
Эпилог случился немного раньше, чем он ожидал, по пути в душ.
Пришлось опростаться в кулак, спешно вставать под водяные струи.
Семён не хотел, чтобы Регина проснулась от резкого запаха семени, аромат которого тут же расплылся облаком по всей квартире.
То, что жена тоже не спит, он и не заметил – скомканное одеяло напоминало её распластанное тело.
Хотя супруги и прожили вместе почти тридцать лет, часть сокровенных и пикантных интимных секретов ими обоюдно скрывалась. В частности, постыдный способ самоудовлетворения в тех случаях, когда они не в состоянии были понять состояние и потребность друг друга.
С возрастом увеличивалась необходимость иметь личное сокровенное пространство, в которое вход посторонним строго воспрещён.
Возможно, потребность иметь маленькие секреты и сыграла с супругами злую шутку. В молодости они почивали на односпальной панцирной кровати, умещаясь в ней только в обнимку.
Тесно соприкасались друг с другом всегда, когда находились в постели. Засыпали и просыпались, переплетаясь телами и конечностями, впитывая запахи и пикантные физиологические секреты, обмениваясь подобным образом внутренними интимными средами до степени смешения, образующего нечто единое, целое.
Со временем пришлось по настоянию жены купить широкую кровать, год назад – изготовленный по заказу “сексодром” шириной больше двух метров.
Теперь они спали на приличном расстоянии друг от друга, не ощущая взаимного присутствия, не говоря уже о запахе интимного желания, вызывающего невольную ответную реакцию.
Чтобы чего-то захотеть, теперь появилась необходимость предварительно договариваться, заранее психологически и физиологически готовиться к свиданию, и только тогда…
Семейный бюрократизм порождает со временем самую настоящую интимную лень, убивая помаленьку избыточную чувственную гравитацию, на которой держится супружеское единство.
Так происходит постепенное увядание желания, точнее, наступает на пятки преждевременная старость.
Для чего, спрашивается, люди сходятся в шестьдесят, даже в семьдесят лет?
Семён мылся под горячим душем, и страдал: не столько физически, сколько духовно.
Телесную разрядку он вроде бы получил, но вместо окрыления после сброса сексуального напряжения внутри образовалась звенящая пустота, желание выть по-волчьи, обострённое чувство непонятного при живой жене одиночества.
Неужели только оттого, что виртуальная партнёрша, ублажавшая только что во сне, стала к нему фатально безразлична?
Ведь на самом деле она не его хотела. Ей было наплевать на нежное отношение, на страстное желание угодить, доставить удовольствие. Прежде всего, ей, жене, а совсем не себе.
Когда с супругами произошла эта страшная перемена? Ведь они с Региной так любили друг друга.
Ужасные в своём безразличии и жестокости слова – “это уже было…”
Что именно было!
Всё?!
Выходит, что с ними уже всё-всё самое важное произошло, что совсем ничего нет впереди! Тогда зачем жить вместе? Разве не честнее будет разбежаться, позволить создание новой семьи?
– Интересно, мелькнуло в голове, – а как там живёт Людмила, ведь и их семейная жизнь календарно приближается к трём десяткам совместно прожитых лет? Наверняка их семью обуревают те же проблемы. Жизнь ведь состоит из одних и тех же модулей. Каждому возрасту соответствуют одинаковые вызовы. Нужно узнать. Что, если Люда живёт одна! Бросить к чёртовой матери постаревшую вдруг Регинку, которой на фиг не нужен, и…
Тогда, миллион лет назад, они с Людмилой здорово покувыркались. Подобного азарта больше никогда в его интимной жизни не было. То была молодость. Теперь от подобной сладости блюда можно и копыта откинуть.
И всё-таки, всё-таки…. как было бы здорово повторить ту чувственную симфонию. Или поискать кобылку моложе себя, лет на двадцать, у которой ещё не всё было, ещё лучше, чтобы совсем ничего не было?
– Дурак ты, Сёма! Про Синюю птицу размечтался. Добро пожаловать в реальность нового возраста. Всё когда-то проходит. И это непонятное состояние рано или поздно тоже закончится. Кулак всё чаще будет твоей новой любовницей.
Обидно!
Живёшь-живёшь, и вдруг бац – вторая смена… и опять придётся ко всему новому привыкать.
Регина, однако, тоже не спала: страдала, кляла свой скверный характер, привычку отвечать прежде, чем подумает.
Она ведь тоже готовилась к этому дню, мечтала доставить мужу удовольствие.
Вчера была пятница – день разрешённого секса, установленный самой ей не так давно. Прочитала где-то, что так правильно, что воздержание удлиняет жизнь и усиливает потенцию.
В субботу обычно можно как следует отоспаться, прежде чем приступить к заведённому раз и навсегда распорядку выходного дня, когда нужно сделать генеральную уборку, постирать, выгладить бельё, приготовить еду.
После такой насыщенной программы обычно не до секса.
В остальные дни нагрузка и того больше. Нужно себя беречь. Не дети уже – шалить почём зря.
Вот когда были моложе – другое дело. Теперь возраст не дозволял резвиться когда и сколько угодно: приходится подстраиваться под обстоятельства, диктуемые физиологическими изменениями.
Ничего не поделаешь.
Регина совсем не собиралась вчера отказывать мужу. Наоборот, думала устроить незабываемый праздник плоти. Тем более что дети приходить в этот день не собирались.
Что случилось, отчего так категорично отказала Семёну, сама не поняла: спонтанная, ничем не обоснованная реакция на его мощную интимную активность.
Видимо, нажал муж невзначай некую безликую кнопочку, перемкнувшую невидимые контакты в мозгу, вызвавшую ответ, которого сама не ожидала.
Что это был за тумблер, где он находится, как включается – Регина ума не приложит. Сорвалось с языка, а обратный ход дать гордость не позволила.
Теперь переживает, мучается, придумывает, как исправить положение.
Извинение не подходит, характер не позволяет.
А ведь любит она Семёна, по-прежнему испытывает неодолимую тягу, потея, горя желанием близости, обильно выделяя смазку, запускающую цепную реакцию влечения.
Вот и теперь: лежит, представляя череду ласк, ощущая их физически, рисуя художественное полотно бурного слияния в ярких эмоциональных красках, переживая вполне реальные чувства, словно близость случилась наяву.
Регина вспомнила обстоятельства знакомства, чувства, которые взрывали мозг подобно пороху, первые неловкие объятия, неумелые поцелуи.