Семён тем временем встал, сполоснулся под душем… и снова лёг спать.
Ну и ладно. Она подождёт. Ничего страшного не случилось. Человек устал за рабочую неделю. Пусть как следует выспится.
Регина накрыла готовое блюдо несколькими слоями тёплых одеял, чтобы не остыло, принялась готовиться к альтернативному варианту примирения.
Чего только ни придумывала. Репетировала страстный, но ненавязчивый метод амнистии перед зеркалом.
В конце концов, план вызрел.
Регина переоделась в прозрачный пеньюар, который не надевала много лет – повода не было. Способом реанимации интимных отношений был избран поцелуй. Чем же ещё извиняться перед любимым?
Семён недовольно открыл глаза, скривил удивлённое лицо, увидев жену в нестандартном обмундировании.
– Кажется, мы ни о чём не договаривались. У нас ведь уже всё было, сама так выразилась.
– Да-да, ты прав. Конечно, я сказала не совсем так, но… просто вчера… да, признаюсь, погорячилась, допустила бестактность. Была раздражена. Сама не понимаю отчего, и чем. Ты же знаешь, так иногда с нами, женщинами, бывает. Климакс, неуверенность в себе, то-сё… хочу исправить досадную оплошность. Ты же не будешь против примирения? Встала вот пораньше, приготовила праздничный завтрак, интимный можно сказать, предлог. Поедим, выпьем по глоточку вина, и с удовольствием сделаем всё то, о чём ты вчера мечтал, мой милый. Сценарий романтического свидания можешь назначить любой.
– Что ты имеешь в виду? Ах да, дошло. Извини, очень плохо себя чувствую. Сегодня мне не до близости. Извини.
Семён с удовольствием ответил бы иначе. На самом деле он даже обрадовался… сначала.
Увы, пятьдесят лет – не двадцать. Он уже сбросил всю , до капельки, накопленную сексуальную энергию, сдулся. На большее его просто не хватит.
Ну почему всегда выходит не так, как хочется? Сама она не сумеет понять реальную причину отказа, сказать правду – немыслимо вдвойне.
Придётся врать.
– Ладно, Сёмочка, просто поедим вкусненького, поговорим… о нас. Вспомним, какой непростой, но красивой и яркой, была наша семейная жизнь. Ты ведь ещё любишь меня, правда?
– О чём ты говоришь, дорогая! Конечно, люблю. Видно давление расшалилось. Немного подташнивает. Ничего, может быть, к вечеру оклемаюсь. Есть не хочу, сама видишь.
Регина сделала условно понимающее лицо, принесла таблетки от давления, и вконец расстроенная ушла на кухню.
Немного посидела, силясь не разреветься, что удавалось с трудом.
Слёзы побежали внезапно, сами собой.
Регина достала из холодильника бутылку водки, хлопнула большущую рюмку, без закуски, размазала по щекам слёзы, которые полились рекой.
Кто знает, может, у него кто-то есть!
Семён включил телевизор, но думал исключительно о жене. О том, что одна дребедень цепляется за другую, создавая новые непредвиденные проблемы. Всё же решил, что обнять и поцеловать жену, мать детей, бабушку внуков, не может помешать, ни давление, ни спонтанная разрядка, ни плохое самочувствие.
Увидев заплаканное лицо и водку, понял, что опоздал.
– А налей-ка и мне чуток. Не помешает. Выпьем, как бывало, поговорим.
– Пей. Кто тебе не даёт! Кто она… я её знаю?
– Ты о чём, Региночка?
– Не притворяйся. За что ты так со мной, почему! Она моложе, красивее, да? Безотказная наверно, Юная, нежная… какая, скажи! Хочу знать… имею на это право! Какой же ты подлец, однако, Сёма! Я к тебе со всей душой, а ты… ты…
– Да нет у меня никого. И не было… никогда.
– Не ври! Слышишь, не смей мне врать! Да, я такая, могу отказать, поскандалить, наговорить глупостей. Но ты, ты-то мне никогда не отказывал. За идиотку меня держишь, думаешь, из ума выжила? Так нет, дорогой! А я тоже найду себе любовника. А развод тебе всё равно не дам. Обломаешься, милый. Мучайся со мной до конца своих дней. А гулять от тебя буду… буду, вот увидишь! Назло всем.
Регина налила водку в стакан, почти на треть, выпила залпом.
Ей моментально стало плохо, голова закружилась. Из недр желудка поднялась волна тошноты. Женщина заревела ещё громче, выблевала принятую отраву на стол, забилась в истерике.
Семён успокаивал, как мог. Жена сопротивлялась.
Наконец, удалось отнести её на постель, что было совсем непросто. Регина далеко не тростиночка: сто с лишним сантиметров в талии, девяносто килограммов живого веса.
Несколько часов мужчина откачивал свою даму: заставлял пить тёплую сладкую воду, засовывать в горло пальцы, мазал виски нашатырём, делал массаж. Целовал, обнимал, ласкал, не испытывая почему-то желания.
Понемногу Регина успокоилась, прекратила истерить, наконец, заснула.
Семён вытер пот, улёгся рядом.
Всё-таки он любит эту женщину.
– Подумаешь, беда – не дала… разве это проблема? Зато она хозяйка хорошая… жена, мать, бабушка.
На кой чёрт менять шило на мыло, часы на трусы? Стрый друг лучше новых двух. Приспособимся как-нибудь, все невзгоды переживём. Спи, родная. Всё было!!! Глупая, да ничего ещё толком у нас не было. Жизнь продолжается. А истерика, ревность – то от большой любви. К вечеру успокоишься, я тоже приду в себя. Мы так с тобой… помиримся, чертям станет тошно!