— Буду очень признательна, если не будешь болтать о том, что я тебе рассказала.
— Ты так говоришь, будто это твоя вина…
— Можешь просто пообещать, не устраивая психоанализ? — перебила я самым невежливым образом.
Джош как-то забавно хмыкнул, будто всем телом. Даже тело дернулась, а прядка волос выбилась из прически и упала на лоб, привлекая все мое внимание.
— Обещаю, — неожиданно мягко проговорил он.
Кажется, я покраснела еще раз, но кивнула и только. Как раз подошла моя очередь, и я заказала четыре стаканчика кофе для себя и подруг. Мы достаточно хорошо изучили друг друга, чтобы не стоять у прилавка всей толпой, тем более что раздобыть и удержать столик было куда важнее. Каждую секунду, пока бариста исполнял заказ, я ждала продолжения разговора, но его не последовало.
Уже отходя от прилавка, я максимально невозмутимо кивнула Гаретту:
— Пока, Джош.
Но в ответ услышала совершенно неожиданное:
— Пока, Лика. Увидимся послезавтра на футболе.
Должно быть, выражение лица мне изменило, и я поспешила отойти от него побыстрее. А когда я подошла к столику, подруги разом оживились.
— Почему ты разговаривала с Гареттом? Что он хотел? — спрашивали они наперебой.
— Да ничего. Просто рисуется.
В общем, я не сказала ни слова неправды.
Глава 3(2)
Настоящее
В тот момент, когда Рон захлопнул дверь, в салоне воцарилась гробовая тишина. Кажется, слова о номере в отеле оцарапали не только меня. Мы не произнесли ни звука вплоть до самого пентхауса.
Откуда-то появилось странное желание позвонить Марку, чтобы услышать его голос. Казалось, с тех пор, как мы виделись в последний раз, прошло не менее вечности. И он все отдалялся и отдалялся. А Джош, напротив, раздражал своей близостью и реальностью. Впрочем, быть может, и к лучшему, что его друг намекнул на существующее между нами электричество, быть может, этого будет достаточно, чтобы Гаретт решил наконец оставить свои игры и подписал бумаги? Несмотря на все издевательские попытки смутить меня, он вовсе не желал менять свой образ жизни. И это мы уже проходили.
Погрузившись в свои мысли, я даже не сразу поняла, почему на меня испытующе уставились две пары глаз. Только когда Джош, опомнившись, пообещал мужчине лучше присматривать за своей беременной женой, расплылась в улыбке, не сдержавшись. Увы, но супруг юмора не оценил и запихал меня в лифт весьма бесцеремонно, чем, должно быть, вызвал у бедного консьержа новый приступ возмущения. Надо бы преподать Джошу урок хороших манер, а то мало ли завтра объявится одна из его подружек с плодом любви под сердцем!
Признаться, я думала, что стоит нам оказаться в лифте, как мне выскажут все, что думают о моем своеволии, но Гаретт лишь скрестил руки, поджал губы и мрачно на меня уставился. Я в ответ лишь вопросительно приподняла брови. Не думала, что шутливое использование кредитки и доброго имени вызовет такую реакцию! Ну, это он еще сэра Элтона не видел…
В ванной закрыться, что ли? Ну так, на всякий.
— Ты ждешь ребенка? — огорошил меня вопросом Джош.
— Я что..? — растерялась я. — О, ради Бога. Еще и от тебя, конечно.
— Действительно, — зло огрызнулся он. — А знаешь, что я думаю? Это как раз та причина, по которой женщина может хотеть быстрого развода и скорого замужества.
— Отлично, — не растерялась я. — Предлагаю подписать бумаги прежде, чем я вернусь в Нью-Йорк с бэбиком на руках и потребую дать ему твою фамилию и все причитающееся! Спорю, твоя матушка от радости последние волосы на себе повыдергивает.
От упоминания матери мускул на лице Джоша дернулся. И, надо сказать, неспроста. Когда уважаемая всеми добродетельная миссис Гаретт узнала, что ее сын женился на латиноамериканке, она сначала потеряла дар речи, а потом решила попросту от меня откупиться. Разумеется, я была влюбленной, наивной и гордой. Оглядываясь назад, теперь ругаю себя последними словами. Знай я, чем этот брак закончится, я бы взяла все до последнего цента и тотчас запустила свою линию белья, не унижаясь перед множественными инвесторами.
— Ну же, давай, с моей стороны это даже по-своему благородно, Джошуа, — продолжила я уговаривать.
— А впрочем, даже несмотря на то, что я уверен, мать из тебя выйдет так себе, вредить ребенку и пить мартини ты бы не стала. Так что…
Я едва сумела подобрать челюсть после такого заявления: всегда считала, что буду хорошей матерью. В конце концов, если исключить отца, наша семья была очень дружна. С другой стороны, что мог знать Джошуа о моей семье? Он виделся с мамой и Адди считанное количество раз, и то, как отзывается о нем сестра… в общем, она думает, что мы уже лет шесть как в разводе. И, полагаю, врезала бы мне с разворота, узнай, что это не так. Иными словами, пусть Гаретт говорит, что хочет. Он не знает ни меня, ни мою жизнь. Вероятно, все еще полагает, будто мы похожи, ведь как раз он был бы отвратительным отцом, равно как стал отвратительным мужем. Да и пусть! Его дело маленькое — поставить подпись. Надеюсь, он еще не разучился писать с такой веселенькой жизнью!