В любом случае было здорово. Ее родители держались сердечно. То есть сердечно в понимании подобных людей. Как будто они были нашими гостями, а мы — людьми, которые им очень нравятся, и им приятно здесь находиться, но ты всегда знаешь, что в конце вечеринки они уйдут.
Отец Ариэль был крупный мужчина. Высокий, плотный, рыжеволосый. Громогласный и с огромными ручищами. Думаю, он занимался каким-то спортом. Мне он понравился. Он ничего из себя не строил. Не разводил церемоний. Смотрел на тебя, когда с тобой говорил. Все в нем было просто. Никакого подтекста. И мать Ариэль тоже оказалась нормальная. Красивая, конечно. Намного меньше своего мужа и худенькая, как Ариэль. И смотрела на меня, как Ариэль. Оценивающе. Совсем как моя мать.
После завтрака мы с Ариэль ушли позаниматься. В какой-то момент она отправилась на пробежку, а я осталась лежать на ее кровати, разложив перед собой учебники. Должно быть, я выполняла задание мисс Келлер. Ради нее я работала усердно. Она единственная из моих учителей нравилась мне, и я тоже, похоже, была ей симпатична. Я старалась разобраться в каком-то стихотворении, и вдруг он внезапно появился там с чашкой кофе. Стоял в дверях и улыбался мне. Спросил, над чем я работаю. Я рассказала, и он вошел. Ничего странного в его присутствии не было. То есть я не чувствовала неловкости или испуга. Он сказал, что никогда не любил поэзию, что-то в этом роде. Я лежала на животе спиной к двери, и он сел рядом со мной. Прихлебывал кофе и смотрел на страницу, пытаясь вникнуть. А потом сказал что-то вроде: «Не знаю, Мари, это, наверное, не для моих мозгов». Потом от души хохотнул и положил мне ладонь на плечо. Но он просто похлопал меня по плечу, понимаете? Мол, ладно. Оставляю тебя с твоим заданием. Не буду мешать. В таком духе. И тут вернулась Ариэль, и мы оба обернулись. Она стояла в дверях в спортивном костюме и смотрела на нас.
— Ты что-нибудь понимаешь в поэзии, Ариэль? — спросил он.
Она ничего не ответила, да я все равно не помню. Ариэль, бледная, пожала плечами и пошла в душ. Остаток дня она со мной практически не разговаривала.
Ариэль никогда ни словом об этом не обмолвилась, но чувствовалось, что она меня ненавидит. Все кончилось, понимаете? Неделю спустя мы пошли в бар в Пятом округе, «Лонг-хоп». Там были Альдо, Мазин и другие ребята, которых я не помню. Мы все напились. Бар был переполнен, и за маленьким столиком мы сидели, наверное, впятером. А затем появился Колин и сел к какой-то девчонке на колени. И улыбнулся мне. Я его проигнорировала.
То есть он никуда не делся. И я не первый раз увидела его после того случая. Но, Боже мой, меня затошнило от его вида. Хотелось бы мне сказать, что при виде его в тот вечер я почувствовала только злость, но правда в том, что когда он к нам подсел, мне стало еще и страшно. Что было потом, я помню не очень четко, но в какой-то момент Ариэль спросила:
— Как там мистер Силвер?
И я подумала, она разговаривает с Колином, потому что они оба ходят к нему на занятия, но потом увидела, что Ариэль смотрит на меня. А все смотрят на Ариэль, ждут разъяснений. Поэтому она снова спросила, и я ответила.
— Не знаю.
Тогда она повысила голос:
— Да ты не ломайся, Мари, скажи им.
Я в ужасе на нее уставилась. А она улыбнулась и кивнула:
— Отлично, тогда я им скажу. Мари подцепила мистера Силвера.
Не помню в подробностях, что случилось потом. Только слова Колина, что это чушь.
— Тебе это приснилось, — сказал он.
Тогда я не знала, кого ненавижу больше. Лицо мое пылало, все таращились на меня. Должно быть, они поняли. Я повернулась к Ариэль, назвала ее сучкой и ушла.
Направилась я к реке и шла быстро, а потом остановилась на мосту. Это был Малый мост или мост Дублона. И я стояла там, не зная, что делать и чувствуя себя совершенно одинокой. Просто раньше эта мысль не приходила мне в голову — что я по-настоящему одинока. И как себя при этом ощущаешь. Да еще на мне была моя дурацкая юбка и проклятая майка, которую выбрала для меня Ариэль… Я дрожала и подумала: «К черту!» И отправила ему сообщение. Написала: «Я в вашем районе, зайти к вам?»