Белл опустила голову, стараясь не думать о Кейси. Он обещал привезти Томми, чтобы она повидалась с ним до суда, но не сделал этого. Вот и еще один довод в пользу того, что мужчинам нельзя доверять. Недоверие Белл к сильному полу началось с ее родного отца и отнюдь не уменьшилось за те годы, что она провела в доме Наоми. Отец таскал ее за собой из города в город, предоставляя дочери самой заботиться о себе, в то время как он проигрывал последние деньги. Он настолько пренебрегал отцовскими обязанностями, что казалось, вообще порой забывал о существовании дочери. Сколько ночей ложилась она спать холодная и голодная, гадая, когда же отец вернется домой и вернется ли вообще. И настал день, когда он не вернулся. Том стал в ее жизни единственным мужчиной, которому она поверила, но прошли месяцы, прежде чем это случилось…
— Судья дает указания присяжным, — шепнул ей на ухо Кроули.
Белл вся напряглась, но ничего не сказала.
Внезапно дверь распахнулась, и в зал суда уверенно вошел Кейси. За ним следовал мужчина, в котором Белл узнала Гарри Хопкинса. Изможденного, больного Гарри Хопкинса.
— Что это значит? — возмутился судья. — На каком основании вы прерываете судебное заседание?
— Я полагаю, ваша честь, что суду будет небезынтересно услышать, что скажет Гарри Хопкинс. — Уокер повернулся и вытолкнул Хопкинса вперед. — Сообщите им, Хопкинс. Сообщите судье и присяжным, что произошло в ту ночь, когда был убит Томас Джордж Макалистср.
Хопкинс нашел взглядом Белл и улыбнулся ей дрожащими губами.
— Это я убил Макалистера, ваша честь. Он лишил меня и нашего третьего партнера Арнольда Джоунза того, что нам принадлежало. Я долго ждал возможности рассчитаться с ним.
— Вы понимаете, что сказали, мистер Хопкинс? Здесь идет судебное заседание. Вас не приводили к присяге, но присяжные и свидетели слышали каждое произнесенное вами слово.
На мгновение лицо Хопкинса исказилось от панического страха, но он овладел собой и кивнул в знак того, что понимает. Он еще раз взглянул на Белл, и наградой ему стало выражение облегчения и радости на ее лице.
— Я убил Макалистера, — повторил Хопкинс. — Эта женщина не имеет к убийству никакого отношения. Я нашел пистолет в кустах, пробрался в дом, когда леди ушла, и вышиб Макалистеру мозги.
В зале поднялся шум, люди пришли в неистовство. Судебный пристав пробился сквозь толпу, чтобы арестовать Хопкинса, и тот покорно последовал за ним.
Кейси лихорадочно искал взглядом Белл и обнаружил ее наконец: она стояла в одиночестве возле возвышения для свидетелей и выглядела ошеломленной и совершенно больной. Она пошатнулась, и тут Кейси ринулся к ней, расталкивая тех, кто мешал ему пробиться к Белл. Он еле успел подхватить ее на руки, иначе она упала бы под ноги толпе, и вынес из зала, в котором царил настоящий бедлам.
Белл не решалась открыть глаза. Постель была слишком мягкой, а комната слишком теплой. Она так давно не спала на удобной кровати, и теперь ей хотелось подремать еще. Белл боялась, что жестокая реальность вернется, едва она откроет глаза. Она вытянула руки и ноги и вздохнула легко-легко. Даже заставила себя улыбнуться, подумав, насколько абсурден ее сон для женщины, которой предстоит долгое время пробыть в тюрьме.
— Белл, открой глаза.
Ну вот, теперь она слышит голоса. Что дальше?
— Да ну же, Белл. Я знаю, что ты не спишь.
Она медленно открыла глаза. Туман сна рассеялся, и Белл увидела Кейси, который сидел на краю кровати. Кровати! Не тюремной койки, а настоящей кровати. Память вернулась к Белл в одно мгновение. Как раз перед тем, как присяжных отослали в особое помещение обдумывать вердикт, в зал суда вошел Кейси вместе с Гарри Хопкинсом. И Гарри Хопкинс признался в убийстве Макалистера. Как мог этот кроткий человек кого-то убить?
— Где я?
Кейси недоверчиво посмотрел на нее.
— Ты дома. Я привез тебя сюда после того, как ты упала в обморок.
— Я в жизни не падала в обморок! — Белл прищурилась. — Чей это дом?
— Твой и Томми. Дом и все прочее принадлежат Томми. Я был всего лишь назначен временным попечителем до твоего освобождения.
Белл села, и Кейси подсунул ей под спину подушки.
— Теперь ты нуждаешься только в отдыхе. И в нормальной еде. Скоро подадут завтрак для нас обоих.
— Где Томми?
— Он с Ван Ю и Наоми. Они хотели, чтобы мы с тобой немного побыли наедине. Ведь мы же новобрачные, — напомнил Кейси. — Ван Ю приведет Томми завтра.
— Я хочу видеть Томми прямо сейчас. Я слишком долго не была с ним.
— Одна ночь ничего не значит. Ты немного отдохнула?
— Думаю, что да. — Тошнота оставила ее наконец. И вдруг Белл спросила в тревоге: — Мне не придется возвращаться в тюрьму?
— Никогда в жизни.
— Гарри Хопкинс и в самом деле убил моего свекра?
— Полагаю, что да. Судья тоже так считает.
Белл не могла забыть выражения глаз Хопкинса, когда он смотрел на нее в зале суда. Она не могла поверить, что это глаза хладнокровного убийцы, Белл помнила, как он помог ей подняться, когда карета Макалистера сбила ее и едва не задавила, и какую проявил заботливость. В глубине души она сомневалась, что Хопкинс способен на убийство. Но Кейси явно думал по-другому.
Белл взяла Кейси за руку, намереваясь поделиться с ним своими сомнениями, но Кейси истолковал этот жест ошибочно. Он так жаждал хотя бы самого малого проявления чувства с ее стороны, что решил, будто ее потянуло к нему. Белл застонала от слабости и беспомощности, когда Кейси обнял ее и уложил на постель рядом с собой. Он целовал ее отчаянно и лихорадочно, с неутоленной страстью. Как долго он этого ждал, как нужен ему был самый малый знак того, что она его простила!
Белл снова застонала, протестуя, но Кейси был так воспламенен, что принял это за поощрение, призыв продолжать. Его язык прижимался к языку Белл, и ее это возбудило до дрожи. Но зачем, зачем он делает это с ней, когда она так уязвима и слаба?
Когда он наконец оторвался от ее губ, Белл почти задыхалась от охватившего ее желания и ненавидела себя за это.
— Ты не представляешь, как часто я мечтал об этой минуте, — горячечно прошептал Кейси. — Увидеть тебя снова свободной, обнять, знать, что ты моя, что ты принадлежишь мне.
Белл попыталась высвободиться, но Кейси только крепче сжал ее в объятиях.
— Я не принадлежу тебе, — возразила Белл. — Ты обещал мне, что мы расторгнем наш брак.
Тяжело было услышать это, но Кейси всей силой воли призвал себя к терпению.
— Я солгал. Мы женаты надолго, хочешь ты этого или нет. Томми нуждается в отце, и он доверяет мне в отличие от тебя. Почему ты не хочешь дать нам шанс? Неужели в твоем сердце нет места прощению, Белл? Неужели только я из всех мужчин не достоин твоего доверия? Или все они его не заслуживают?
Белл покраснела и отвернулась. Кейси слишком близко подошел к правде. Отец приучил ее к этому недоверию. Она вновь попыталась высвободиться, несмотря на возбуждение, но на это не хватило воли. Предположим, она простила бы его, а что, если после этого он вновь предал бы ее, как это сделал отец, как все мужчины, каких она знала, за исключением Тома?
— В чем дело, Белл? О чем ты не говоришь мне?
— Просто оставь меня в покое.
— Я хочу заниматься любовью со своей женой.
Он коснулся пальцами ее шеи, погладил обнаженные плечи, прижал Белл к своему жаркому, возбужденному телу.
— Ты не забыла того, что было между нами, нет, не забыла. И ты не можешь скрыть ответ твоего тела на мои ласки. Ты почувствовала желание.
Белл яростно затрясла головой, но глаза выдали ее.
— Я ничего не почувствовала, — солгала она. — Ты соблазнил меня. Возможно, ради того, чтобы твои сообщники могли похитить Томми. Приступ похоти — вот как назвала бы я наше с тобой последнее совокупление.
Сердце бурно заколотилось в груди у Кейси, а в глазах его вспыхнул гнев, который через секунду сменила твердая решимость. И эта решимость напугала Белл.
— Если ты и вправду веришь в это, то дай мне шанс доказать, что ты ошибаешься. Подари мне брачную ночь, которой у нас с тобой еще не было. Я выполнил обещание — не допустил, чтобы тебя упрятали в тюрьму. Неужели это ничего не стоит?