Чёрт меня дёрнул, выйдя из автобуса спросить моего молчаливого друга, что лучше: собирать байдарку здесь (поверхность Гнилопяти просматривалась метрах в пятидесяти от остановки) или пройти пешком до северной окраины Троянова, до ГЭС, и собирать байдарку сразу ниже плотины. В первом случае мы, после часа на сборку, работали бы вёслами и очень быстро догребли бы до плотины, но во втором просматривалась экономия времени на разгрузке, обносе плотины и погрузке. Он оказался двумя руками за пеший переход к плотине.
– Даже не надо обсуждать и сравнивать эти варианты! Что я зря мастерил тележку? Сейчас привяжем нашего Тайменя и твой рюкзак и быстро докатим всё до плотины, а там спустимся и поплывём.
– Дерьмо плавает. А мы пойдём, на вёслах…
Мне всё-таки очень хотелось, прямо не терпелось быстрее умоститься в кормовом люке Тайменя. Ну, да ладно, подумала я, что там спорить по пустякам. Да и не по пустякам спорить, тоже не хотелось. А «мастерил тележку» – это очень громко сказано. Два надувных колеса от детского велосипеда, в которых шарикоподшипники заменены на подшипники скольжения, что позволяло их просто одевать и зашпиливать на сорокасантиметровой стальной оси. Вот и вся тележка. Но с привязанными к оси байдарочными тюками превращалась во вполне пристойную тележку, на которую можно положить ещё и пару рюкзаков.
Через пять минут после высадки из автобуса мы тронулись в путь. Широкая улица уводила нас на северо-восток от т-образного перекрёстка с улицей, по которой мы приехали. Наш автобус катился по длинному мосту через запруженную ниже Гнилопять, а мы уже мерили шагами расстояние до плотины. Висящее всё ещё высоко над горизонтом солнце простодушно слепило в левый глаз, лишь изредка прячась в густых кронах высоких тополей. Метров через триста-четыреста улица плавно повернула на север, и мы запутались в переулочках, тропках на огороды и выпасы. Буквально рядом блестело и манило к себе зеркало Гнилопяти. Я даже собиралась вопреки желанию Виктора начать сборку байдарки, когда он вернулся из небольшой разведки и сказал, что после поворота направо и поворота налево начнётся прямая дорога к плотине и только в конце её придётся ещё обойти небольшой лесок. Я решила не менять принятый план, и мы тронулись дальше. Действительно, после двух поворотов, улица перестала петлять, и наша тележка ровно катилась по утрамбованной колее её проезжей части. Слева, то вплотную, то за огородами сверкала освещённая солнцем поверхность пруда. Тишина заморённого летней жарой села нарушалась лаем любопытных сельских собачонок, выбегающих из не огороженных никакими заборами дворов, чтобы разглядеть и обнюхать диво дивное закатившееся на их улицу.
Не доходя до конца улицы, мы свернули круто вправо, чтобы обойти лесок у самой плотины. Этот обход оказался не таким уж и большим: сначала метров триста до асфальтированной дороги, ведущей в два соседних села, потом метров двести по ней и опять на просёлок. По просёлку начинался спуск к Гнилопяти. Нам повезло, что мы выбрали на развилке правую дорожку – она вывела нас на лужок на берегу речки ниже плотины и небольшого порожка сразу после полуразрушенной ГЭС.
3
Ещё когда мы вышагивали по асфальту, я повернулась и, с удивлением обнаружила, непонятно откуда появившуюся на юго-востоке, огромную тучу. Туча занимала не менее одной трети высоты от горизонта до зенита. Темно-синее её основание лежало почти на земле и там что-то недобро поблёскивало. Ослепительно белая её громада, освещённая с нашей стороны солнцем, достигала немыслимых высот в идеально голубом небе.
– Витёк! Постой, оглянись.
– Что ещё за Витёк? Витя или Виктор. И не надо меня спрягать!
– Ой! Прости, прости, прости. – Я даже растерялась, никак не ожидала от него такой реакции, – Ты меня можешь, как хочешь называть. Хоть Мариной Игоревной, как раньше, хоть просто Мариной, короче Инной или Марусей, да хоть Фёклой назови мне это как-то фиолетово.
– Договорились! Так на что там смотреть? А-а, да, красиво!
– Красиво-то, красиво. Да не стоит ли нам, пока не поздно, позаботиться о ночлеге? Я имею в виду – попроситься здесь к кому-нибудь на ночлег. Пока недалеко вернуться, вон ещё крайние хаты видны... А завтра с утреца…