— И что? А-а-а! Горю! Горю!
— Нас осталось тридцать семь в строю, — вновь вышел в эфир успешно улизнувший от смерти Чарли-5. — Это для него полминуты непрерывного огня. Мы за то же время, навалившись все разом, сможем вывалить в него под пару тысяч снарядов уж точно.
— Он нас посбивает прежде! — весьма разумно отметил командир эскадрильи Дельта.
— Не всех! Особенно, если кто-нибудь сможет вцепиться ему в холку, подойдя, считай, вплотную и тем самым отвлекая на себя.
— Вот ты это и сделаешь, Чарли-5, - тут же подтвердил Дельта-1 старую истину о том, что инициатива наказуема.
— Подтверждаю и приказываю, как старший по званию! — в ту же секунду отозвался начштаба.
— Тогда отвлеките его от меня на 20 секунд! Переговаривайтесь все и имитируйте выход в атаку! Иначе он меня порвет мгновенно!
— Фокстрот-1, Фокстрот-9! Приказываю вашим звеньям отвлечь противника на себя!
— Есть.
— Слушаюсь.
Явно без всякого энтузиазма отозвались оба и, разведя своих подчинённых попарно в противоположные стороны, тем самым образовав вершины этакого квадрата, одновременно ринулись на непрестанно огрызающегося огнем противника, что успел уничтожить ещё два ховера за то время, что у пилотов ушло на подготовку к рывку. Причём ринулись не просто так, а матерясь в эфире самыми последними словами, как внутренне подбадривая себя, так и стараясь привлечь к себе побольше внимания.
Одновременно атаковать все 8 машин двух ринувшихся в его сторону звеньев «Кракен» никак не мог, поскольку вынужден был поворачиваться носовой частью к тому, кого собирался сбить. Это было ясно изначально. Учитывая же и промахи, и время накопления заряда, он не успел среагировать на появления близ себя ещё одного участника сражения, что тихой сапой, с полностью обесточенными системами и аварийно отстрелянным реактором, изображая собой очередной мелкий астероид, подкрался вплотную.
Ну как подкрался? Влепился всей своей массой прямо в кормовую часть цели, в самый последний момент подправив курс и врубив на полную мощность фронтальную проекцию защитного поля. На что пришлось пустить почти половину заряда резервных батарей.
Пробить при этом защитное поле противника, Чарли-5 не смог. Зато не подвели законы физики! И скорость помноженная на массу заставили чужой ховер секунд на шесть пуститься в неуправляемое вращение, за кое время все, кто был достаточно близко, успели выпустить в него под тысячу снарядов общими усилиями. И это помогло!
Пусть поразили «Кракена» чуть более 300 снарядов, с учетом ранее полученных тем повреждений этого хватило, чтобы, наконец, сбить с него защитное поле и начать вгрызаться в куда более податливый корпус.
Точку же в противостоянии поставил тот же Чарли-5 сумевший разнести противнику всю носовую часть, откуда прежде и вырывался не оставляющий шанса выжить лазерный луч. Правда, к тому моменту оба отвлекающих звена уже перестали существовать в природе. Как и ещё три ховера отправились в свой механический рай для погибших боевых машин.
Три полка — 72 ховера, вступили в этот бой каких-то восемь минут назад. К его же завершению в строю осталось лишь 24 штуки. Вроде как аж целый полк! Но только на бумаге. Ибо пилоты там были со всех шести эскадрилий, а из числа всех командиров уцелело лишь четверо, только одни из которых являлся комэском.
А после пришла смерть!
— Опять дрыхнешь, Козюльский! — прилетевший в голову подзатыльник надежно выбил Лоренцо из царства сна, вернув его в реальность, а также поспособствовал его вылету с рабочего места. Точнее, из ложемента оператора систем наблюдения, в котором тот привычно прикорнул.
Сделав три сальто благодаря наличию на борту невесомости, он смог-таки остановиться и с не скрываемой злобой уставился на потревожившую его сон Ребекку — штатного «карманного монстра» командира «Чёрной лагуны».
— Моя фамилия Козевелли, — уже как-то даже привычно прорычал тот в лицо ухмыляющейся девушке, которую язык желал называть исключительно нецензурными словами. Но дабы не оказаться вновь избитым бывшей десантницей, он предпочёл вовсе обойтись без какого-либо прямого обращения к ней.
— Да мне начхать, Козюльский! — нагло ухмыльнувшись, вновь попыталась вывести того из равновесия излишне сильно любящая стрелять Ребекка Виера или сокращенно — Реви.
В первый раз она предложила новому члену экипажа решить мгновенно возникшие между ними разногласия в учебном бою с применением учебного же оружия. Потом второй раз и третий, пока тот не осознал, что его банально разводят каждый раз на новую схватку. С тех пор он был осторожен в словах и более сдержан.