- Я присматривался, - признался мышонок. - Всё-таки вы, люди, слишком разные: кто-то нормальный, а кто-то и на хвост наступить может. Специально. Ну, или там, ногой пнуть. А некоторые вообще сразу стрелу пускают или мечом в меня тычут. Еле увернулся.
- Всё ясно, - сказал я, теперь ситуация понемногу начинала проясняться. - Это они тебя едва сегодня не прирезали? Те придурки? - я кивнул вниз, хотя уточнять, собственно, было незачем: других придурков поблизости не наблюдалось.
- Угу, - горестно сказал мыш. - Они самые, - его тоненький, похожий на детский, голосок дрожал от обиды. - А ещё они!.. Они меня... А ещё они говорят, что я толстый, вот! Представляешь?..
Ощущение абсурдности происходящего накатило на меня холодной мутной волной. Чтобы компьютерное существо, из нулей и единиц, вследствие неосторожно оброненного каким-то грубияном слова изводило себя диетами и велот... эм-м... многочасовыми забегами в деревянном колесе? Это ж просто... рехнуться можно!..
- Послушай, Форька, - осторожно начал я, повернувшись к мышонку. И хотел бы его погладить, только непонятно, как чужой пет это воспримет. - Что именно сказали те ангелы?
- Ну, в общем-то... - чувствовалось, что зверёк прилагает значительные усилия, чтобы удержать себя в... лапках и не расхлюпаться от волнения. - Один задел меня мечом и говорит: смотри, какой толстый, зажрался. Если его убить, говорит, - получим экспы прилично, - мыш шарахнулся в сторону и мелко-мелко задрожал, совсем как при встрече со змеёй. - Больше, чем за кролика. А я не для того здесь живу, чтобы меня потом на экспу пускали! Я такой же разумный, как и вы!.. - громко пропищал он последние фразы и юркнул в сено.
Тоже мне, хвостатый революционер выискался.
- А вы что, не возрождаетесь? - негромко спросил я, когда мыш, вероятно, перебесился, успокоился и снова выглянул наружу.
- Нет, - грустно признался Форька. - Совсем нет. Меня просто больше не будет, - и шмыгнул носиком. - Избени, я чичас... - и опять ушёл прорыдаться в сено.
«Ну дела-а!..» - я застрял на чердаке с эмоционально неуравновешенной мышью. Этак скоро пора табличку «Мышиный психотерапевт» заказывать.
Я устроился на сене в противоположном углу, чтобы мыш, когда вспомнит, что он находится на чердаке не один, не начал пищать, будто я его раздавил. Или что собираюсь его раздавить - кто знает, что придёт ему в голову, такому пугливому.
Глава 8. Как избавиться от незваных гостей за одно утро
* * *
(6:37 a.m.)
В эту ночь как следует выспаться мне не удалось. Уснешь тут, когда поблизости кто-то шебуршит и нетерпеливо попискивает.
- Э-эй! Вставай, лежебока! Бери книжку и сваливаем. Пока они еще не проснулись. Быстро!
- Что случилось? - я сел и принялся продирать глаза, надеясь, что Форька ничего не скажет насчёт моей невольной пародии на его умывание. Всё-таки хорошо быть мышом: лизнул себе ладошки, раз-раз протёрся - и уже чистый, даже без всякой бочки.
- Пока ниче, но что-то наверняка случится нехорошее, когда они проснутся и вверх полезут.
- С чего ты взял?
- Носом чую.
М-да-а... Достойный ответ.
Я подошёл к краю и осторожно заглянул вниз - и тут же стремительно и бесшумно отшатнулся, пока те, кому это не нужно было, меня не заметили. Да, неприятный сюрприз, но оба ангела уже бодрствовали: сидели за столом и играли в кости. Пафнутия нигде не было видно. Я посмотрел на Форьку и почти беззвучно, надеясь на его чуткий слух, сообщил:
- Они уже проснулись, - и снова осторожно высунулся, чтобы оценить обстановку.
Кажется, Форька даже смутился, что облажался.
- Где старик? - с какими-то подозрительными нотками в голосе спросил Вандриель (он сидел ко мне лицом, глядя на своего напарника, так что мне оставалось только созерцать верхушку его пшеничной шевелюры, однако я не был в претензии, учитывая, что в таком положении меня он вообще не видел). Самая близкая ассоциация, которая пришла ко мне в голову в этот момент - это как будто бы два гангстера собирались как следует пошуровать в доме, предварительно перед этим убедившись в отсутствии хозяина.
- Пошёл на утреннюю молитву в свою молельню, - с такой же неприятной интонацией донёс ему Утиель - достойный сообщник и шестёрка своего властного приятеля (его я не видел и не собирался ради этого высовываться еще больше, так что мог только представлять его подлую физиономию).
- Тогда чего ты сидишь?
- А ты уверен, что бухлишко на чердаке?
- Ну так сходи и проверь.
- А почему сразу я?
- А потому что у тебя семь выпало, а у меня - одиннадцать. Должок за тобой.