Спустя ещё два часа, когда до привала и скудной вечерней порции пищи оставалось совсем немного, среди тянувших бревна рабов поселилось нездоровое оживление: то один, то другой поминутно оборачивался и бросал обеспокоенный взгляд на свой груз, как будто бы боялся, что именно бревно в его связке окажется монстром, и сейчас вот-вот откроет глаза. Никто при этом старался не кричать, опасаясь надсмотрщицкого гнева, но уже было понятно, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно у кого-нибудь не выдержат нервы - и один чёрт знает, что может тогда случиться.
Однако ничего не происходило, монстр не появлялся, и постепенно даже самые упорные ложились, а точнее нужно сказать, садились спать, не выдержав от усталости и понадеявшись на то, что кто-нибудь из наших похитителей останется бодрствовать, как они обычно это делали, меняясь между собой, на случай возможного бунта или нападения со стороны, и поднимет тревогу в случае опасности.
Наивные! Как оказалось, это были более чем напрасные ожидания.
* * *
(0:44 am)
Я проснулся от чьих-то криков. Это был такой раздирающий душу крик, как будто бы кого-то резали заживо. Несчастный барахтался на земле, отчаянно крича и пытаясь подняться, или хотя бы отползти подальше от воды: но его тянула в реку собственная «сбруя».
Что-то в этом было не так. Я протер глаза кулаками, избавляясь от круживших передо мной ярко-оранжевых, словно искры у костра, пляшущих точек, как следует вгляделся туда, проследил глазами окружающие предметы, и... неожиданно вдруг холодные мурашки пробежали у меня по спине: я вдруг понял, что этот несчастный вовсе не являлся самым несчастным человеком на этом берегу реки.
Вот его напарнику, находившемуся ближе от него к воде, приходилось гораздо хуже: от него осталось куда как менее половины.
Нижняя часть до подмышек была откушена, на песке разливалось много крови и едва различимый в свете гаснущих костров кровавый след тянулся к воде. Брёвна в этой связке разошлись: двое из них держались на воде спокойно, а одно энергично дёргалось, как на привязи, как будто бы стремилось уйти подальше в воду.
И тем самым утянуть в глубокие тёмные воды человека, который сейчас кричал и пытался отойти подальше от берега.
Вопреки ожидаемому, пресловутой зелёной полоски, которая по идее должна была находиться над головой у монстра, около дрыгающегося бревна не наблюдалось, как если бы оно было целиком неодушевленное.
«Что за чертовщина!»
Преодолевая непонятное оцепенение, я направился к оставшемуся в живых и, хотя многие до этого меня уже обогнали, присоединился к желающим помочь ему выбраться. За спиной послышалась какая-то возня - это Гунд, характеристики которого были заведомо выше моих, самостоятельно высвободился из своей половины ярма и, теперь уже без помех, вцепившись в веревку, тащил мятежное бревно обратно на берег. Чуть позже к нему присоединился Детрит. Надсмотрщики, как будто опомнившись, также схватились за канат и не мешали нам, похищенным, спасать их имущество. Я повертел головой по сторонам: похоже, все были здесь, сбежавшись на крик и не оставив происшествие без внимания. На берегу я не видел только типа, похожего на крысу, и практически не расстающегося с бичом чернявого. Уж этим-то наверняка не было приятно, что они оказались не правы, когда посчитали историю о «бревне» чьим-то вымыслом. А так как проигрывать и ошибаться не любит никто, я всей своей шкурой чуял, что очень скоро нам всё это аукнется - как только сильные придумают, кого назначить виновным за эту ошибку. Но это будет уже потом, так что пока было можно вздохнуть с облегчением.
Наконец совместные усилия группы людей победили упорное свободолюбивое бревно, и оно волей-неволей двинулось к берегу. Однако, приблизившись на несколько метров, бревно вдруг задёргалось с удвоенной силой, но очень быстро сдалось, взмахнуло кривой толстой веткой и снова стало безжизненным. Уже почти потерявший надежду человек был спасен.
Я был уверен, что ветка и это движение мне не почудились, вернее, что это почудилось не только мне одному, потому что при этом движении рядом со мной послышались приглушенные крики, а стоящий рядом со мной даже зажал себе рот, лишь бы только не закричать вместе со всеми.
Мне даже привиделась табличка, извещающая меня о недостаточном навыке распознавания монстров и появившаяся в тот самый момент, когда над бревном показалась толстая ветка-щупальце.
Не обращая внимание на всеобщее волнение, Детрит продолжал вытягивать бревно, остальные - и в первую очередь Гунд - едва успокоившись, снова начали ему помогать, хотя и не совсем понимали, для чего это, настолько сейчас дженай источал спокойствие и уверенность, что он знает, что нужно делать. Когда все три бревна оказались на берегу, до кого-то из окружающих неписей дошло, что все брёвна были очищены ими от сучков и веток: так тогда откуда же взялась эта кривая ветвь, что все видели? Зазвучали разные домыслы, и несмотря на то, что все устали, но бревно, которое отделялось от остальных, в результате было осмотрено очень тщательно. Как оказалось, в нескольких местах оно было покрыто какой-то липкой и противно пахнущей тиной серо-зелёной слизью с серебристым отливом, влажно поблескивающей на лунном свете. Дженай показал на это надсмотрщикам - как было видно, он догадывался или даже знал, что обнаружится (я подумал, что надо бы поговорить с ним об этом, как только всё успокоится) - и, не дожидаясь команды, начал вытягивать на берег другую связку бревен. Надсмотрщики принялись приспосабливать к этому делу всех остальных, хватая в первую очередь тех, кто казался им покрепче и посильнее. На этот раз никто даже не думал о том, чтобы возроптать и воспротивиться этой неожиданной работе, неожиданно свалившейся на них, словно холодный душ с листьев и веток, если по недомыслию встряхнуть какое-либо дерево после дождя. Пока бревна в воде, о спокойном сне не могло быть и речи: как тут уснешь, когда какая-нибудь опасная тварь может в любую минуту схватиться за связку и потащить ее глубже под воду, чтобы потом без помех полакомиться привязанными к ней людьми.