Их с Ольшевским никто еще не заметил, похоже.
— Ксения Александровна, вы сознание потеряли десять минут назад! Прямо здесь! И до сих пор встать не можете! — администратор, невысокая светленькая девушка на высоченных каблуках, явно не спасовала перед начальством.
Да и заботилась о Ксюше, искренняя тревога и волнение были хорошо слышны в ее голосе.
— Вот-вот! И не рассказывайте мне, что споткнулись, я вас на руках с пола поднимал, вы в отключке были! В полной! — поддержал молодой парень-продавец. — И снова упали, когда встать попытались со стула! Вот чем вас стул не устраивал, Ксения Александровна?!
Ксюша в самом деле «сидела» на полу у самого стула. Рядом с ней стояла и открытая бутылка минералки.
— Может, вы нас пустите осмотреть человека все же? — немного раздраженно вмешалась в этот спор немолодая плотная женщина-врач. — Или сами разбираться будете?
— Ох, конечно! — и девушка-администратор, и парень-продавец отскочили в сторону, пропуская медработников.
Ксюша вновь открыла рот, со всей очевидностью собираясь отнекиваться от помощи, но тут уже вмешались они.
— Какого черта тут происходит?! — рявкнул… Нет, не Ольшевский. Не ждал от себя Леонид такого тона. Не ждал… — Ксюша, что случилось?!
Не обратив никакого внимания ни на приятеля, возможно, недовольного подобным самоуправством в его вотчине, ни на остальной персонал галереи, Леонид за несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние, и присел на корточки рядом, но так, чтоб и врачам не мешать. Опустил ладонь ей на затылок в каком-то малоосознанном еще жесте поддержки. Или у самого дикая потребность коснуться ее? Убедиться, что все нормально?
— Леня, привет, — улыбнулась Ксюша с явным смущением и даже как-то виновато глянула на него. После такого же взгляда удостоился и Ольшевский, тоже не оставшийся в стороне. — Извините, Александр. Я правда не планировала…
— На вскидку у девушки переутомление и очевидное истощение, — прервав Ксюшу, ответила та самая врач, что-то осматривая и надевая на руки Ксюше какие-то датчики.
— Я уверен, что ты не планировала. Ксюша, ради бога! — хмыкнул Ольшевский, отметая уже готовые сорваться у нее извинения.
— Да у меня давление просто упало… — еще более смущенно выдохнула Ксеня.
— Скорее подскочило, — вновь резко вмешалась врач, глядя на монитор аппарата для измерения того самого давления, который включила медсестра. — У вас и сейчас слишком высокое давление. Голова кружится, болит? Мушек, звездочек в глазах нет? — запрокинув голову Ксюши, врач посветила ей в глаза фонариком. — Следите, — распорядилась, принявшись тем самым фонариком водить перед ее лицом из стороны в сторону.
— Болит немного, — отозвалась Ксюша. — Кружится.
Леня чуть отодвинулся, чтобы не мешать.
— Стресс какой-то недавно был? — тем временем продолжала уточнять врач.
Для Ксени этот вопрос, словно катализатором послужил. Она вдруг резко выпрямила спину.
— Стресс?! — переспросила у врача с каким-то сарказмом. И неожиданно громко рассмеялась с хорошо слышимыми нотками истерики. — Стресс, елки-палки… — она уткнулась лицом в ладони, будто стараясь успокоиться.
Леонид переглянулся с Ольшевским, но они оба, похоже, не ориентировались в происходящем.
— Я так понимаю, что был, — резюмировала врач. — Я сейчас выпишу…
— Это тот мужик, который к вам приходил, да, Ксеня Александровна? Это он вам нервы помотал? — вдруг вмешался охранник, до этого просто стоящий рядом. — Вот не хотел я его пускать! Чувствовал, что подлый же тип!
— Что за мужик? — тут же потребовал ответа Ольшевский.
— Да, хр… фиг знает, — виновато покосившись на женщин, крякнул охранник. — Пришел тип такой, никакой, с папочкой, начал выспрашивать про Ксению Александровну: кто такая, как давно тут работает, что делает, вообще… Я его послал, ясное дело… Вежливо, босс. Вежливо. В уме — по известному адресу, — ухмыльнулся мужик, — а так, сказал, что тот может сам пойти и поговорить с управляющей, если какие вопросы есть, она на месте. А я на подобные расспросы отвечать не уполномочен. Минут двадцать назад он ушел, ну и Ксения Александровна спустилась. Да прям посреди зала в обморок и хлопнулась…
— Я не хлопалась, — вяло попыталась возразить Ксения.
Ольшевский кивнул и повернулся к Ксюше. Но Леня вновь вмешался первым: ему категорически не нравился лихорадочный румянец на ее щеках, какой-то больной блеск в глазах, и при этом — очевидное истощение. Господь свидетель, она ему показалась еще более тонкой, чем вчера. Эта женщина, вообще, ела, когда его рядом не было?! Но спросил Леня не об этом сейчас.