И еще два месяца, в перерывах между виртом и определением удобного нам обоим времени встречи в Эмске, я заверял свою собеседницу, что делать мне нечего, как хвастаться перед коллегой, мол, знаешь ли, дорогой друг, я тут на днях маму одноклассницы твоего сына в жопу выебал и в рот спустил. И что он, узнав об этой сенсации, обязательно расскажет в подробностях всем знакомым и незнакомым, и значит, опозорится она окончательно, взберется на самую вершину самой высокой горы и бросится вниз головой в самое глубокое ущелье, оставив детей сиротами, а мужа – безутешным вдовцом, день и ночь рыдающим на ее могиле. А что у меня нет и в мыслях такой похвальбы, и что этот коллега мне вообще-то мне не друг, и не приятель, и не товарищ, а просто шапочный знакомый, с которым мы общаемся исключительно по рабочим вопросам, - надо было убеждать непрестанно.
В общем, убедил. На свою голову.
Договорились о дне и времени, когда она рейсовым маршрутом прибудет в наш областной центр Эмск.
- Может, я за тобой заеду и заберу в Эмск? Так не лучше будет?
- Ты что, DD? Лучше сразу возьми нож и убей меня.
На автостанции встречать запретила категорически. Ну конечно, автобус-то не пустой ехал, и половина пассажиров – агенты спецслужб, а половина – наемные папарацци, приставленные следить за нравственностью землячки.
Встретились у драмтеатра. Бледнеет, краснеет, трясется, по сторонам озирается, не столько на меня смотрит, сколько пугливо на прохожих. Такая внешне бой-баба, может и слона на скаку остановить, и хобот ему оторвать, а вишь ты, робеет как красна девица первый раз на сеновале.
А я тоже только что приехал, на квартире шаром покати. Говорю, поедем в кафе-ресторан, пообедаем, не соглашается. Говорю, в отдельной кабинке будем, не увидит никто, кроме персонала, а им пофиг; не понимает, о чем я, еще и наезжает, а говорил, квартиру снял, какой еще персонал над нами свечки должен держать. Ладно, говорю, давай в магазин заедем, купим покушать и выпить, дома пообедаем. Она опять, нет, ничего не хочу, купи мне пива в киоске и поехали. Пива тоже куплю, но давай в магазине, не хочешь есть, хоть сладости возьмем, чай-кофе попьем. Она чуть не в крик, что тебе, пива для меня жалко, а золотые горы обещал, сумочку открывает, деньги пытается достать, ну купи пива, прошу тебя, не буду же я сама покупать, что люди подумают. В общем, как-то успокаиваю, сажаю в машину, покупаю в киоске пачку сигарет и несколько банок 0.5 пива для нее, колу 0.33 для себя, сажусь сам и едем.
Одну банку она приговорила в машине. Еще две на квартире. Выкурила полпачки сигарет. Но на секс настроиться не смогла. Разговоры в стиле вирта пресекла, обниматься-целоваться не захотела. Единственный эпизод, который с натяжкой можно счесть эротичным, был такой. Она сидела в кресле возле журнального столика, я примостился на сам столик, рядышком. Поглаживал ее по спине, без резких поползновений. О чем-то нейтральном зашел разговор, кажется, о ценах на съемные квартиры, в зависимости от района и этажа. Она тоже, видать, чуть успокоилась, начала гладить меня по ногам, потом за ширинку щупать. Хуй-то без нервов, ему по хуй, встал. А она, как почувствовала шевеление под ладонью, отдернула, как ужаленная.
- Нет, все, не могу! Поеду домой. Напрасно я приехала. И ты напрасно время потратил.
- Куда отвезти? На автостанцию? – спросил я, когда стало ясно, что решение окончательное.
- Сама доеду. Чуть со страху не померла, пока ехала с тобой. Окна-то у тебя не затемнены. Вдруг кто увидит. Я же дома сказала, что в село поехала, к тетке. А не в город, к любовнику.
- Давай хоть до остановки провожу, не найдешь ведь дороги, «любовница».
- Не надо! Вот она, дорога, - показала мне из окна тропинку, которая и в самом деле выводила из жилой застройки к остановке.
Положила в сумочку последнюю банку пива и полпачки сигарет, прижалась ко мне щекой к щеке перед дверью и ушла.
А я остался…
март-апрель 2016 г.