Я вышел из своего жилища и, подавив желание обшарить глазами тайгу вокруг, выплеснул недопитый чай. Потом спокойно вернулся в избушку. Если разведка уже здесь, они убедились, что прибыли правильно, объект на месте, и сейчас должны передать основной группе, что все в порядке. Но это только если они уже здесь. Вполне может быть, что они еще на подходе, времени после предупреждения шамана прошло совсем мало. Так что минут через пять надо будет опять идти на улицу и покрутиться там, изображая какую-нибудь деятельность.
Я так бездумно и просидел пять минут, не спуская глаз с молчавшей рации. Хотя я и понимал, что сейчас Наиканчин вряд ли будет говорить, побоится выдать себя, уж очень хотелось услышать голос, который давал понять, что я здесь не один, что за мной следят не только враги.
Пять минут, тянувшиеся, словно полчаса, прошли, я вздохнул, встал и шагнул к выходу. Толкнул обитую серо-коричневой шкурой кабарги дощатую дверь, и, словно снаружи ждали этого момента, утренние лесные звуки порвал далекий винтовочный выстрел. Я рухнул у порога, быстро, ползком сдал назад и кинулся к висевшему над топчаном карабину.
Началось! Я схватил со стола рацию и нырнул обратно к порогу. Поставил рацию на земляной пол, выдвинул в раскрытую дверь ствол «Сайги» и припал к оптике. В это время почти рядом раздался звук, который я теперь не перепутаю ни с чем другим – твердо, словно удар молотком по сухой доске, тюкнул выстрел из винтовки с глушителем. Я не сомневался, что это Мишка. Значит, все-таки разведка москвичей была рядом, иначе в кого бы стрелял мой напарник?
Словно поддержав почин Мишки, вдалеке, со стороны дороги затрещали частые выстрелы. Я невольно покачал головой – вот дела, настоящий бой в тайге. Для меня это было впервые. Даже наше нападение на старую общагу обошлось парой очередей «Калашникова» да несколькими выстрелами из ружей. Сейчас же в лесу выстрелы из дробовиков и винтовок слились в сплошной гул. Блин! Настоящая война. Однако хотя я понял, что сейчас ни нападавшим, ни орочонам, никому нет дела до меня, я все равно тщательно осмотрел в прицел все пространство, что мог захватить. И лишь после этого привстал и перешел к маленькому окну. Выбил мутное стекло и опять выдвинул ствол. Осмотреть эту сторону я не успел, у порога захрипела рация.
– Первый, Коля, все в порядке. Можешь выползать.
Я только сейчас понял, что стрельба почти прекратилась. Лишь изредка где-то звучал одиночный выстрел. Я подобрал «Кенвуд» и прижал тангетку.
– Что там у вас?
– Я же говорю, все в порядке.
Я даже по голосу шамана понял, что он сейчас улыбается своей хитрой улыбкой. Эвенк не удержался и добавил:
– Куда столичным в тайге воевать. Это им не город.
– Что с мертвяками делать будем?
Я вздрогнул и обернулся. В дверях стоял мой ангел-хранитель.
– Мишка! Ты чертов орочон! Напугал. Как ты ходишь? Вообще не слышно.
Мишка довольно засмеялся.
– Я как птичка, по воздуху.
Я не принял его шутливый тон, упоминание о мертвых мгновенно испарило радостное настроение от нашей победы. Сраная жизнь, как же я не хочу принимать решения, касающиеся подобного. Скорей бы уже назначили нового главу Семьи, пусть все это ложится на его душу.
– Убитых много? Наши есть?
– Там у Романа Ивановича я не знаю сколько. Здесь я одного положил. Вон там, – он махнул рукой вправо, – на склоне лежит.
– Может, раненый?
Почему-то с надеждой спросил я.
– Ты чё? – Обиделся Мишка. – Я что тебе, не зная говорить буду. Я уже сходил, проверил.
– Понятно. Извини. Сейчас вместе сходим, хочу глянуть, кто это, может, знаю.
– Посмотри. И думай, что с ними делать.
Да, это была проблема. Особенно если трупов много. Если ментов наведут на такое захоронение, на всю страну прозвеним. Тогда никто разбираться не будет, пригонят бригаду из ФСБ, и нас здесь выкорчуют.