Черт! Это была неожиданная возможность, может, удастся обойтись без применения силы. Я быстро сел, подождал, когда сели остальные, и спросил:
– Что вы хотите получить от Борьки, чего нельзя получить от меня? Я не сумасшедший и договоры всегда выполняю. Кроме того, настоящая сила за мной.
– Это мы уже знаем, – усмехнулся Николай. – Поэтому я и рад, что у нас есть время поговорить. Но надо быстро. Он с полицией не сюсюкается, обычно быстро выпроваживает.
Я отвлекся. Мне показалось, что за стеной что-то скрипнуло. Я прислушался – но больше ничего не услышал. Я снова повернулся к Николаю, надо ковать железо, пока горячо. Но заговорить не успел – в этот раз был уже не скрип: кто-то изо всей силы начал колотить в двери соседней комнаты и что-то закричал. А еще через секунду я вскочил и бросился в коридор – я узнал голос. Я словно налетел на стену; москвич-спецназовец перехватил меня у самой двери. Он действительно был опытный боец, несмотря на мою молодость, силу, вес и опыт, заработанный в частых драках, он скрутил меня за минуту. Ему даже не понадобилась помощь квадратного охранника, который только зря суетился рядом. Единственным моим достижением был подбитый глаз спеца. Я все-таки успел один раз от души приложиться к его лицу. Я лежал на животе прямо на бетонном полу и матерился, а москвич сидел на мне и держал завернутую за спину правую руку.
– Не майся ерундой! – предупредил он. – Сломаю руку.
– Николай, он прав, – подтвердил безухий москвич. – Не дергайся, никуда твоя девушка не денется. Никто, даже Борис, ничего плохого ей не делал. Борис, по-моему, вообще влюблен в нее. Она нас не видела, так что, думаю, при любом раскладе ее выпустят. Давай лучше продолжим беседу.
Я затих. Но не от того, что внял его увещеваниям, нет, меня просто оглушила новость про влюбленного Борьку. А ведь это правда! Я мгновенно поверил в это. Это же было на виду, просто я, ослепленный собственной любовью, этого не замечал. Сейчас все встало на свои места – и машина Борьки у дома Саши, и его придыхание при произношении ее имени, и еще много мелочей, на которые я просто не обращал внимания. До меня вдруг дошло, что Саша ни разу не намекнула мне про визиты Борьки, а ведь это я встречал машину там пару раз. Сколько же раз это было на самом деле? Ведь я большую часть времени провожу в тайге. Ревность бритвой резанула меня по сердцу.
– Отпусти, – пробурчал я. – Я не буду быковать. Продолжим разговор.
Потирая болевшую руку, я уселся на свое место.
– Вот так-то лучше, – заулыбался Николай, но через секунду стер улыбку с лица. – Теперь все серьезно. Слушай наши условия, потом скажешь свои.
Он остановился и прислушался. Мне тоже показалось, что в коридоре открылась дверь. Московский спец прижался к стене, выхватил из кобуры пистолет и направил на дверь. Она с грохотом отлетела. В дверях показался человек в форме полиции с «Макаровым» в руках. Следом ворвались еще двое полицейских. Сзади них толпились люди с ружьями. Стволы смотрели на москвичей.
– Руки за голову! На пол!
Николай, словно только этого и ждал, сложил руки на шее и уткнулся лицом в стол. Квадратный охранник мгновенно повторил его действия, но при этом еще и упал на пол. Похоже, они попадают в подобные переделки не первый раз. Лишь тот, кого я называл спецом, повел себя по-другому; он быстро бросил пистолет на пол и спокойно поднял руки. Потом также спокойно сообщил:
– Оружие легальное. Разрешение в нагрудном кармане.
– Разберемся, – знакомым голосом пообещал полицейский, первым ворвавшийся в комнату.
Я во все глаза смотрел на него и не мог сообразить, где я до этого видел этого пожилого подполковника. Тот посмотрел на меня и подмигнул. «Твою за ногу!» – мысленно выругался я – передо мной стоял шаман. Подстриженный, побритый и в парадном полицейском кителе с погонами подполковника. Шаман удивил меня уже много раз, но сейчас это был уже перебор.
– Вставай, Коля, – позвал он. – Пойдем проверим, что в других комнатах. Похоже, здесь людно.
Когда я вышел в коридор, мужики – я узнал тех, кого вызвал перед походом сюда, – приветственно загудели. Хотя они были разгорячены происходящим, в них чувствовалась какая-то неловкость, даже робость. Я их понимал – дом Росомахи был почти священным местом, и то, что пришлось сюда врываться с оружием в руках, ломало их устоявшиеся привычки.
Наиканчин рассматривал старинный, еще советского производства, массивный навесной замок на двери против нашей комнаты.