Главный китаец заметил, как я среагировал на эту фотографию, и быстро подозвал к себе переводчика. Взглянул на фото и отправил его обратно ко мне.
– Рассказывай! – приказал тот.
Я быстро прикинул, что я могу рассказать. В общем-то, всё – здесь не было людей, за кого я мог бы переживать и которых надо было выгораживать.
– Эти двое, – я выбрал фото мертвецов, – сегодня хотели меня убить.
Хоть я не знал этого точно, но теперь, после всего случившегося, я сам верил в это – иначе зачем я тогда их убил? Мне показалось, что «буддийский монах» – атаман всей этой шайки хунхузов – понял ответ быстрее, чем Леня-переводчик задал вопрос:
– Сегодня? Где ты с ними встретился?
– Они мертвы. Сегодня на спуске с ближнего перевала, с Карехты сгорела машина, девятка. Они оба там.
– Это ты их?
Этот вопрос Ленька задал автоматически, еще не переведя мой ответ главарю. Я кивнул:
– Да, пришлось.
В глазах у него опять мелькнул страх. Похоже, парень не знает, кого надо бояться больше – своих хунхузов или нашу родню. Мое сообщение вызвало оживленную дискуссию среди китайцев, стоявших за стулом главного.
– А вот про этого. – Я кивнул на фото москвича. – Вы можете сказать, где вы его сфотали?
Конечно, никто и не подумал отвечать на мой вопрос.
– Это человек из Москвы. Когда я там жил, у меня был с ним конфликт на почве денег.
Ленька-китаец повернулся к «монаху», и они быстро что-то обсудили.
– Серьезное дело? Много денег? – повернулся он опять ко мне.
– Тогда казалось, да. Теперь же я думаю, это ерунда. Разводили они меня на пару лимонов.
Толмач опять начал переводить и тут же получил новый вопрос. Даже я уловил его смысл – баксы.
– Пару миллионов долларов? – уточнил Ленька.
Я засмеялся и тут же сморщился, ссохшиеся разбитые губы лопнули.
– Нет, конечно. Рубли. Так откуда у вас его фото?
Попробовал я еще раз. Как и в прошлый раз, мне ничего не ответили. Китайцы снова лопотали о чем-то.
– Вы хотите заняться золотом?
Похоже, Ленька получил новую тему для вопросов.
– Да вы что? Я же уже говорил! Мы не занимались и не собирались заниматься золотом! Наша семья занимается только нефритом. А на золоте вы сами знаете кто сидит.
Про это знали все в нашем районе, кроме разве совсем маленьких детей. Ну а эти, которые сами по уши сидели в этих делах, наверное, знали не только кто, но и могли перечислить, какой ручей кому принадлежит.
Вдруг сбоку мне опять прилетел точно такой же удар, что я получил, когда был связан. Я рухнул на пол. В голове гудело, она опять начала болеть. Лежа, я попробовал языком щеку – разбита изнутри об зубы. Рот быстро наполнялся кровью, я сплюнул. Слюна была тягучей и красной.
В этот раз я видел, кто это был, – я просто не ожидал такого. Бил тот самый худосочный маленький китаец, похожий на школьника, рука у него была просто железной. Я через прикрытые веки посмотрел на него – он стоял рядом, неподвижный, словно статуя. «Похоже, ждет только приказания, – подумал я. – Представляю, что будет, если он возьмется за меня по-настоящему. Наверное, боец какой-нибудь китайской борьбы, типа кунг-фу». У меня не было сомнения, что, попади он мне на кулак, ему не поможет никакое кунг-фу, свалю одним ударом. Но подраться нам тут явно не дадут, те несколько человек, что стоят за главарем, наверное, тоже не прочь размять об меня кулаки.
– Вставай, вставай, не представляйся.
Ко мне подбежал Ленька, подгоняемый скороговоркой «монаха».
– Бао ударил тебя не в полную силу, только чтобы освежить твою память. Ты вспомнил про золото?
Теперь отвечать я не торопился, мне совсем не хотелось опять попробовать железного детского кулачка маленького китайца. Но и говорить что-то такое, что пришлось бы им по вкусу, мне было нечего. Я на самом деле ни разу не слышал от дядьки о желании заняться золотом.
– При мне дядя Афанасий никогда не говорил о том, что он хочет зайти на золото, но, может быть, я не все знаю, – попытался я вывернуться, преподнеся информацию и вашим, и нашим. Как ни странно, похоже, мой ответ удовлетворил «монаха». После короткой беседы с ним Ленька сказал: