– Ладно, спасибо, браток! Сочтемся. Тебе пора. Пусть думают – курьер принес и свалил.
Гость согласно кивнул, пожал протянутую Валеркой руку и через секунду исчез. На меня он так и не обратил никакого внимания.
– Что это было?
Я требовательно смотрел на брата.
– Деньги тебе принесли. – На его широком деревенском лице опять заиграла хитрая улыбка. – Иди, пересчитывай.
– Я не о том.
То, что в рюкзаке деньги, я понял давно.
– Я про то, о чем вы тут говорили. Кто что видел? Кто там, в «Логане»?
– Не забивай голову, – махнул рукой Валерка. – Пошли на кухню, а то никак до чайника не дойдем.
Он по-хозяйски начал проверять шкафчики над стойкой, а мне показал на рюкзак и на стол. Я понял. Дернул молнию и высыпал содержимое прямо на кухонный стол. То, что я увидел, ввело меня в состояние ступора – вместо пачек с деньгами на столе кучкой лежали пачки нарезанной бумаги. «Куклы». Очнулся я от веселого хохота Валерки. Тот вытирал слезы и свозь смех бормотал:
– Ну и рожа у тебя, Шарапов… Посмотри на себя в зеркало, как будто игрушку в Новый год отобрали.
Я действительно был готов броситься на брата с кулаками – он с самого начала смеялся надо мной и никаких денег отдавать не собирался. Сбывались мои самые худшие предположения, брат решил разобраться с московскими по-своему, так, как в тайге.
– Все! Я звоню дядьке. Ты сам не понимаешь, что ты задумал. Это Москва! Здесь так нельзя, сейчас не девяностые.
Я выдернул айфон и демонстративно стал перебирать звонки, выбирая номер дядьки. Брат усмехнулся.
– Позвони, позвони… Посмотрим, что он тебе скажет.
– А что такое?
– Ты или дурак, или представляешься. Я что, по-твоему, отсебятину творю? Батя такого в жизнь не простит. Ты прекрасно знаешь. Ну, хочешь нарваться, звони. Хотя, может, на тебя он орать и не будет, ты же семейный любимчик. Ну, а мне точно выдаст.
– Значит, это план дядьки?
Я понял, что Валерка говорит правду, все действительно так. Конечно, дядька не отправил бы сына, дав ему просто карт-бланш на любые действия. Я присел на край табурета и уставился в пол – что теперь будет? Как Валерка намеревается впарить Николаю пачки резаной бумаги вместо денег? Это, может быть, и получится, но, а что потом? Валерка уедет, а мне здесь жить?
– Братишка, они ведь не простят. Мне же здесь жить нельзя будет.
– Ну вот! Наконец до тебя дошло! Поедем домой, некоторое время придется в тайге пожить.
– Нет!!!
Я вскочил.
– Не поеду!
Я действительно не представлял себе жизни там, в родной тайге. Этот суматошный город мгновенно заколдовал меня. Никакой другой жизни я не хотел.
– Все, Валерка, уезжай. Я сам разберусь. Договорюсь еще на отсрочку, а там придумаю что-нибудь. И бумагу свою забирай.
Я начал быстро сгребать пачки обратно в рюкзак. Брат резко вырвал его из моих рук и отбросил в сторону. Улыбка стерлась.
– Кончай психовать! Садись.
Он силой усадил меня на стул, сам присел рядом.
– Братишка. – Он положил руку мне на плечо. – Ты пойми, что жизни теперь тебе здесь не будет. Отдашь ты деньги или не отдашь. Просто они почуяли, что ты дойная корова, и найдут способ снова начать выкачивать из тебя бабки. Ты раскинь мозгами, и сам все поймешь.
Он налил себе чаю, достал из пачки печенье и с аппетитом захрустел; брат явно не заморачивался о том, что будет завтра. Нервы у него, похоже, были из стали. Или он просто не понимал, что может произойти. Валерка поймал мой взгляд, улыбнулся – мол, все в порядке, – прожевал очередное печенье и предложил:
– Ты давай позвони своим кредиторам. Назначь встречу на завтра. Предложи, чтобы пришли сюда в квартиру.
На мой испуганный взгляд он опять успокаивающе улыбнулся и продолжил:
– Они считают тебя лохом, пусть так и продолжают считать. Скажешь, что боишься тащить такую сумму по городу. Они клюнут, не сомневайся. А тут уже я с ними поговорю.
– Братишка, Николай если придет, то придет не один. С ним как минимум два мордоворота.
– Успокойся, я знаю. Но это мои дела. Твое дело позвонить и назначить встречу. Скажем, часов в двенадцать. Они знают, что ты любишь поспать.
Всю ночь я крутился с боку на бок, тревожные мысли не давали уснуть. Я то думал о том, что хочет сделать Валерка – свой план он мне так и не рассказал, – то думал об отъезде из Москвы и скучной, серой жизни в таежной глуши. Нет, этого я не допущу – не хочу, чтобы моя молодость сгинула в серых буднях. Знал бы я тогда, насколько я далек от понимания происходящего. А про серые будни с высоты сегодняшнего дня так вообще смешно.