Сходство сестер поражало меня все больше и больше. Если бы они были одного возраста, я уверен, их нельзя было бы отличить.
- Да ты талантище, - улыбнулся я, хоть далось мне это не безболезненно.
Джаан уставилась на меня, как на ненормального. Внутри даже волнительно заворчал живот.
- Джаан не знает такого слова, - улыбнулась Элис и принесла огромную тарелку фруктов. – Талантище означает, что у тебя отлично получается. И если ты будешь рисовать дальше, то обязательно станешь самым крутым художником. Как ты и хотела, Джаан! Ты же хочешь стать художником, правда?
- Да! – воскликнула девочка и вприпрыжку отправилась в сторону своей комнаты. – Тогда я еще дядю нарисую!
Джаан закрыла за собой дверь.
Никогда прежде меня не рисовали. Даже детского рисунка, со мной в главной роли, я никогда не видел. Интересно, каково это, оказаться на листе чье-то бумаги?
Раны не были такими серьезными, как надумала себе Элис. Но они все равно заставляли о себе напоминать, когда я хотел улыбнуться или пошевелиться.
Самое приятное в этой ситуации – Элис осталась со мной, а не отправилась в след за Лео. Честно, я боялся, что она осудит меня. В ее жизни, наверное, не каждый день избивают друга. Но даже после этого, она все равно со мной. Я не мог прочувствовать ее присутствие до конца, чтобы поверить в действительность происходящего.
Элис завязала хвост перед тем, как достать перекись и вату. Намочив белую ватку, она поднесла ее к моей щеке. Теплые руки слегка коснулись моей кожи. Клянусь, от одного только прикосновения, я чувствовал себя намного лучше, чем прежде.
Я не хотел останавливать ее. Мне жизненно необходимо было наблюдать, как она заботиться обо мне и сосредоточенно обрабатывает обычные ссадины. В этом словно есть что-то магически притягательное. Если бы я мог, я бы каждый день получал новые ссадины. Лишь бы она вновь могла дотронуться до меня.
Как же это глупо.
Когда она закончила возиться с моими ссадинами и ушибами, она принялась показывать мне начальные разработки устройства. За все это время она проделала внушительную работу. Стало невыносимо от одной лишь мысли, что скоро я не увижу Элис.
Что будет со мной, смогу ли я вновь ощутить забытое для меня чувство? Сможет ли еще кто-то также прикоснуться ко мне, толком не спрашивая, и при этом я буду чувствовать себя в безопасности. Появятся ли вновь это приятное жжение от прикосновения? Или может это жжение лишь от соприкосновения перекиси и крови.
Возможно меня сильно ударили головой, поэтому я фантазирую о невозможном.
Она постоянно таскается с Лео, даже целовала его на вечеринке. Очевидно, что она ни за что не бросит его, ради...спасения мира?
- Тебе не кажется, что сердцевина бомбы ненадежна? Тем более порох может рассыпаться, пока мы будем крепить их на место.
Элис глубоко задумалась. Прядка выпала из ее резинки, поэтому она решила перевязать волосы снова. Элис делает это каждый раз, когда она сосредоточена или обеспокоена. Ее нежная рука снова взялась за карандаш и начертила знак вопроса над местом, на которое я указал.
- Мне придется начертить заново. Если я поменяю эту часть, то нужно полностью менять систему внутри.
Нельзя было ошибаться в таком случае. На наши плечи склонились судьбы людей. Один неверный шаг, и бомба заденет не только лабораторию, но и мирных жителей.
- Мне нужна алюминиевая проволока, чтобы связать все эти части, - она провела карандашом по чертежу. – Если я поменяю сердцевину на более легкую систему передач, алюминиевая проволока должна выдержать скачок давления.
Я всеми силами пытался сосредоточится на словах, но они словно пролетали сквозь меня. Я слышал лишь ангельски теплые нотки и видел только ее пухлые губы.
Сквозь ненужные мысли, я все-таки временами возвращался в реальность и даже оказался в состоянии сделать замечания по поводу материалов устройства.
- Взрыв будет недостаточно мощным, какие-то материалы лабораторий и комнаты могут оказаться на месте.
- Но ведь нам и не нужно крушить там все. Я не хочу стать виноватой в чьей-то смерти. Моя цель – оставить ловушки в комнате экспериментов, архивов и...
- Ты же понимаешь, что в лаборатории будут люди, которые точно пострадают? – сказал я, ожидая самую плохую реакцию в ответ.
Но Элис промолчала. Она бесцельно поводила карандашом на бумаге и получился несуразный силуэт.
- Если мы будем взрывать все ночью, то там будет охрана. К тому же, во времена тринадцатого вируса, в лаборатории проводятся круглосуточные испытания и эксперименты.