— Держите. Веселых вам праздников.
— Я уже сказала. Мне не нужны ваши деньги, грязебой.
Произнеся это с изрядной долей сарказма, скрестила руки на груди, а он в этот момент уставился взглядом на меня, слежу за его взором, и понимаю, на что смотрит, а именно куда пялится глазюками, почти пуская слюни. В тот момент, когда я села в недовольной позе, через тонкий прозрачный шелк блузки в V-образном вырезе ворота пальто, стала видна моя совсем не маленькая грудь.
«Мамочки, он, что рассматривает мою грудь? Боже, какой стыд». Занервничала еще сильнее.
Чтобы взять себя в руки, и обратить его внимание на мое лицо, срочно надо что-то придумать, и глупее мысли не приходит в этот момент:
— Я хочу услышать извинения, — сказала почти шепотом.
— Что? — Непонимающе спросил, поднимая взгляд, и в нем улавливалось явное желание.
— Извинения! Ты не знаешь, что это такое? — удивляясь, усмехнулась я, словно интеллектуальный коэффициент его был близок к нулю.
Он слегка потряс головой, несколько раз моргнул, будто пытается прогнать вдруг ниоткуда возникшие воображение. Мне стало очень интересно, что себе напредставлял этот похотливый самец.
Парень убрал купюру обратно в бумажник и бросил, через плечо, на заднее сиденье.
— Я прошу прощения, — не глядя на меня, просто сказал он, а я поняла, что это было сказано, лишь бы отстала от него. Закрались подозрения, что он не снисходил до извинений перед женщинами.
— И все? Это все, на что ты способен? — Недоуменно проговорила.
Внимательно рассматривала его профиль, следя за эмоциями. В этого мужчину можно влюбиться с первого взгляда, если не знать какой засранец, и я думаю этот мажор еще тот негодяй.
— Я простужусь, идя в таком виде по улице. Мне придется провести несколько часов в горячей ванне, и думаю, что это не поможет, я точно заболею и попаду в больницу. А ты не нашел ничего лучшего, чем…
— Завидный оптимизм, — прервал он мою пламенную речь. — Я предложил тебе деньги — ты отказалась. Я извинился — тебе и этого мало. Я клянусь, что не знаю, чем еще могу помочь Рябина.
Внезапно меня накрыло изумление, дыхание прервалось, чувствую, как сердце замедляет ритм и от лица отхлынула кровь, начинает подташнивать. Скорее всего, я сейчас похожа на бледную моль.
Закрываю ладонью губы, чтоб не испачкать салон, его такой дорогой машины.
— Ленин! — Почти шепотом произношу эту кличку, но он все же услышал.
— Откуда ты знаешь меня? — спросил удивленно он. Уверена, я его шокировала. — Школьным прозвищем меня имели право называть только близкие друзья.
— Мы спали?
«Ну что за придурок! Он не помнит меня, и слава Богу!» — С облегчением вздохнула.
Опомнившись, поняла, ответ затянула, покачала головой и прошептала:
— Нет! Ты балван, считаешь, что все девушки готовы были броситься к тебе в постель, только стоит посмотреть в твои кобелиные глаза?
— Уверена? — Нахмурившись, спросил он, глядя на меня зелеными, как первая весенняя трава на лугу, глазами, заставлявшими трепетать сотни девичьих сердец в школе.
Кивнула, так как язык не слушался команд мозга, да и что я могла сказать, как сходила с ума по нему, а я для него не существовала. Долго понять не могла, почему он так меня ненавидел.
— Я рад. Рыженькие не в моем вкусе. — Ухмыльнувшись, произнес с сарказмом губами, застывшими в мгновенной улыбке, а меня от его слов накрывают воспоминания, которые опять позволяют бестии вырваться и захватить меня.
— Ну, и козлина же ты! Каким был, таким и остался! Какой мой поступок показал тебе, что ты в моем вкусе? — Рычу с пренебрежением, мне сейчас так хочется плюнуть ему в лицо, реально чувствую собирающуюся слюну под языком, за все те годы, что провела шиншиллой.
— Ты меня осчастливила этим! Значит, мы с тобой можем быть просто друзьями. — Тянет в мягкой улыбке свой чувственный рот, а у меня желание заткнуть его кляпом. Смотрю на его протянутую руку, в жесте примирительного рукопожатия, а фурия требует — укусить в ответ.
Во мне кипят и бурлят потоки раскалённой смолы. Неудивительно, что не узнала его сразу. Мансур Левин в моих воспоминаниях оставался высоким, отчаянным семнадцатилетним отпетым хулиганом, разбивающим женские сердца. Он был недосягаем, как луна, для пятнадцатилетней девочки с богатым воображением и расшалившимися гормонами.
Мы не спали. И даже не целовались. Я младше его на два года, а в учебный период — это равносильно принадлежности к разным поколениям. Но, как и для большинства девчонок в школе, он стал предметом романтических мечтаний.
В животе моментально запорхали бабочки, точно так же, как много лет назад, когда тайком наблюдала за ним в столовой или замечала его стоящим на автобусной остановке в окружении друзей и глупо хихикающих старшеклассниц.
Кроме того, с ним был связан самый унизительный эпизод моего подросткового периода. Момент, когда застала его с одной из его подружек, целующихся в кабинке туалета.
Мои соски предательски напряглись, когда вспомнила представшую, невероятно эротичную сцену.
Рука Ленина проникла под блузку блондинки, и я отчетливо видела умелые движения его пальцев под тонкой белой тканью. Не могла оторвать взгляд, наблюдая, как другая его рука, лежащая на талии партнерши, опустилась ниже и крепко прижала тело девушки к себе. Когда он поднял голову и укусил ее за нижнюю губу, оттягивая, посасывая, смакуя, меня обдало жаром.
Девица стонала и извивалась в его объятиях, и, не выдержав напряжения, пульсирующего болью по всему телу, тоже издала непроизвольный стон.
Тут же почувствовала пристальный взгляд парня. Это был момент, когда меня застали на месте преступления. Холод ужаса пробежал мурашками по позвоночнику. Но вместо того чтобы разозлиться на меня, он улыбнулся, словно я стала его тайным напарником в азартной игре.
Я улыбнулась ему в ответ, но тут меня заметила Лиза:
— Чему ты улыбаешься, глупая корова? Исчезни.
Мое лицо обдало волной унижения, чувствовала, как краснеют щеки, и слезы предательски начали капать с ресниц, помчалась вниз по ступеням, перескакивая две, а то и три, спотыкаясь, убежала сломя голову.
— Итак, тебя зовут… — Продолжает настаивать на знакомстве этот баран.
— Ты, по-моему, по-русски понимаешь, не заметила пробелов в знаниях. Что из моего предложения тебе не понятно? — Дерзко, нахмурившись, ответила, увидев его изумленные глаза, продолжила атаку.
— Ладно, уговорил, поясню: когда сказала не в моем вкусе — это значит не только постель, но и продолжать узнавать тебя не желаю.
— Ого, какие мы дерзкие, тогда, как тебе предложение — прокатиться до отеля, где я остановился, и исправить мой промах. Вернее сказать прицельный залп. — Улыбаясь, парировал этот похотливый особь.
— Как насчет того, что бы ты открыл дверь, и отпустил меня. Я сама в состоянии решать все свои проблемы, в том числе доставленные мужчинами.
— Вот и отлично, иначе бы не предложил. Уважаю сильных девушек. Мой принцип остался прежним, я не обижу тебя. Так, как же тебя зовут Рябина, я не помню, чтоб встречал тебя в школьных коридорах. — Улыбаясь, своими манящими губами, дружелюбно произнес.
— Слава богу, и не называй меня так! — Ответила, возмущаясь, и одновременно молясь о том, что время стерло из его памяти мою скромную персону. — Серый цвет школьной формы мне совсем был не к лицу.
Его глубокий, бархатный смех взбудоражил все мои внутренности, заставив сжать бедра от пульсации между ног. Такими темпами скоро я сама накинусь на него и изнасилую. Мамочки, до чего же хорош засранец. Мансур сильно изменился — будучи школьным королем он был худоват и абсолютно беден, а теперь изменился кардинально. Сижу в шикарной машине и чувствую себя, как тот мальчишка, что из трущоб играющий на миллион. Сейчас мне не дает покою лишь один вопрос — кем стал этот парень? Такие деньги невозможно заработать законным путем. Ну, за что судьба ты ко мне опять так жестока, когда повернешься правильным местом?
— Давай начнем все сначала. Я остановился в отеле «ПлазаСити». Давай туда заглянем. Мы отдадим твое пальто в химчистку, и его приведут в прежний вид. — Он протянул руку и заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо, а меня будто током ударило, то место, куда прикоснулся пальцем, и я непроизвольно дернулась от него.