— Кто бы говорил! — От ее сравнения, захохотал так, что, скорее всего, слышно было на кухне.
— Мне простительно. Ведь это и есть мои угодья, я здесь буду жить. А ты почему так одет?
— Привык на работе, — пожал плечами. — Это моя обычная одежда. Людей раздражает, если начальник на скважине разгуливает в костюме и галстуке.
— Ты и на прием поедешь в таком виде?
— А в чем проблема, сестричка?
— Ну, проблема в том, что в таком виде на тебя не клюнет ни одна девушка. Я тут посмотрела на вас двоих и подумала, что пора вам, ребята, расставаться с холостяцкой жизнью, засиделись вы в девках, ой, нет блин, в холостяках. — В этот момент к нам присоединился мой младший брат Виктор, которому в этом году будет двадцать пять, и но пошел по моим стопам.
Вид моих бровей, поднявшихся в удивлении, напоминал крышу дома, которая вот вот поднимется до небес, как в одном очень популярном мультике, когда перевел свой взгляд на нее, еле выговорил:
— Ты что…, собираешься нас женить? — Аж поперхнулся, говоря это. Витя подошел и постучал по спине.
— Спасибо брат. Ты слышал, что задумала малая?
— Найти женщину, которая заботилась бы о вас, было бы неплохо. — Продолжила настаивать эта сваха.
— Видишь ли, Лисичка, у меня достаточно женщин. Любую, стоит поманить пальцем, будет моей, и не важно при этом в чем я одет, скорее всего, будучи голым — произведу больший эффект.
— Ну, еще бы! Кобелина, ты у меня братишка, и когда найдется та, которая тебе хвост прижмет? Я ей презентую бутылку дорогущего коньяка, и мы напьемся! — Восклицая, согласилась сестра, усаживаясь на стул и осматривая весь натюрморт поверхности стола, потом перевела взгляд на меня. — Не сомневаюсь, что женщины тебя хотят. — Как-то очень серьезно произнесла, заставив меня волноваться. Потом опять посмотрела на громоздящиеся блюда с едой и, слегка передернув плечами, тоже налила себе чашечку кофе. — Пожалуй, надо предупредить Любу, что отныне не следует ставить столько еды на завтрак, мы все это не съедим, а выкидывать еду грех.
— Твое дело, — пожал плечами, вздохнув с облегчением.
— Теперь ты будешь править домом. Прояви себя хозяйкой. Наведи порядок, думаю, тебя полюбят обитатели.
— Да, я буду стараться, — медленно проговорила она, — все еще не могу поверить, что уговорила маму оставить усадьбу нам. Я понимаю, что вы не любите этот дом, но нам нужно помнить наши корни, и не совершать тех же ошибок.
— Кому же еще она должна была ее подарить? — сказал Виктор, усаживаясь рядом с Яной. — Ты единственная из нас, кому не наплевать на эту груду кирпичей. — Он пожал руку мне, отправил воздушный поцелуй Ольге, чмокнул в макушку сестру, потом сдвинул рукав спортивной куртки и взглянул на часы. — В одиннадцать я должен быть в офисе. Сегодня проверка готовности нашей части. Неужели адвокат еще не вернется со своей встречи к этому времени? — Нахмурившись, встревоженно проговорил. Он у нас начальник пожарной части, его призвание — спасать людей. Поначалу мы все были в шоке, но потом успокоились, видя как он, после каждого рейда, со сверкающими глазами, рассказывал о своих подвигах. Когда мое финансовое положение преодолело допустимые высоты, помог ему организовать частную пожарную охрану.
Поставил пустую чашку и облокотился на спинку стула.
— Что это ты не в своей униформе, а? Говорят, начальники обязаны везде появляться только в костюмах.
Озабоченность Витьки сменилась ухмылкой, смягчив резкие, хотя и красивые черты его лица. Мы с братом немного похожи, но во мне играет восточная нотка, и мама постоянно удивляется этому совпадению.
— Смейся, паяц, смейся! Но имей в виду, что через пару часов ты сам будешь расхаживать при бабочке, пиджаке и брюках, как напыщенный пингвин. — Расхохотался братишка, подскочив со стула, изображая походку черно белой птицы.
— Клоун, прекращай паясничать, ты знаешь, как я не хочу идти туда. — Настроение моментально упало до нуля, с горечью ответил, обнимая за плечи брата. — Этот прием в честь памяти деда поперек горла, но маме отказать не могу. Она попросила там присутствовать. И это благотворительный вечер, где будут собраны средства для помощи детским домам.
— Ну что за детский сад? Молодежь, что вы тут затеяли?
Как трое из ларца одновременно обернулись, услышав голос адвоката, входящего в комнату. Он посмотрел на каждого из нас и, бросив на стол кожаную папку, уселся рядом с Ольгой, а мы с Ви так и остались стоять.
— Ну как, — спросила Яна, — все в порядке?
Петр Юрьевич кивнул, наливая себе кофе.
Неправда, промелькнула тревожная мысля. Черты лица Петра, и без того строгие и твердые, сейчас казались высеченными из гранита.
Подождал, пока он сделает первый глоток, спросил:
— Итак, что нас ждет? О чем узнал?
— О неприятностях.
— Что ты имеешь в виду? Что за неприятности? — Сглотнув ком, насторожился, ожидая ответа на мои вопросы.
Адвокат взял со стола папку.
— Серьезные неприятности, — сказал он и, вытащив две пачки документов, протянул мне через стол.
Некоторое время единственным звуком в комнате был шелест бумаг. Наконец поднял глаза, и почувствовал, как напряглась переносица от сдвинутых, в хмурый вид, бровей.
— Что это за ерунда? — Ничего не понимая, спросил.
— Это только кажется глупостью. Виктор Левин купил маленькую нефтяную компанию, и если вы не вытащите ее из задницы, то акции «ВикНефть» и гроша стоить не будут. Банки отберут за долги все.
— Ты хочешь сказать, что он купил проблемы на свою голову? — Ткнул пальцем в бумаги, которые держал в руках. — Мало того, что «Руснефть» обанкротилась, еще и тащит всех за собой?
Петр покачал головой в знак согласия.
Я слегка присвистнул.
— Если эта информация дойдет до прессы, будет серьезный удар для всех наших дел. — Грустно подвел итог адвокат.
— Вы можете взять мою долю, — заявил, обращаясь к брату и сестре. — Я не хочу иметь ничего общего с бизнесом старика.
Ви поднялся, подошел к бару, чтобы налить себе выпить, нам не предложил, так как знает я и адвокат за рулем. Сам он пьет в очень крайних случаях, видимо новости стали этим самым обрывом.
— Ты всегда выступал первым, всегда за тобой последнее слово, мы выросли любимый старший братишка, и теперь тоже можем возражать. Перехватил у меня инициативу. Я тоже отказываюсь от своей доли.
— И чему ты удивляешься? Я только что тебе все это рассказала, а ты слушать меня не хотел! — Вмешалась Ольга. — Как мыши побежали по углам, и наплевать на труд Виктора, который для вас старался. На людей, которые там работают годами, на их семьи, что останутся без средств существования. Правильно, так поступают только достойные. Не ожидала от тебя Мансур, что окажешься трусишкой зайкой сереньким. — Хитро ухмыльнулась, переводя взгляд с меня на адвоката.
Эти слова впились острыми ножами в грудь. Я никому, и никогда, не позволял называть себя трусом. А эта вертихвостка будто вердикт вынесла. Осознаю, все сказанное лишь провокация, она специально решила вывести на эмоции, и ей это удается. Закрадываются подозрения — она ловкий манипулятор, и придется быть очень внимательным с этой особой, чтоб не угодить в ее капкан.
Упираясь в стол руками, наклоняюсь, и впиваюсь злобным взглядом в ехидное лицо молодой бабули.
— Не смей меня так называть! Дед старался для себя, для тебя, не для нас! Ты не имеешь права тут вообще присутствовать, а позволяешь себе еще и осуждать меня! Да что ты знаешь обо мне? Я не пасую перед трудностями, докажу, что вытащу эту конторку на достойный уровень, а потом все это продам, и ты не получишь и рубля. — Рыча, поставил на место, эту меркантильную паршивку.
Сестренка подскочила с места, и удерживая за плечи, стала успокаивать.
— Ты самый рассудительный из нас, тебе и карты в руки, — сказала она с невинной улыбкой. — Братик, я в тебя верю ты справишься.
— Отправляешь меня волкам на растерзание! — проворчал я, но улыбкой смягчил свои слова.
— По-видимому, наш дед купил их, чтобы помочь владельцу. А вместо этого, кажется, сам увяз еще глубже.