– Неправда, – решительно отрезал Яр. – Здесь у вас есть ваши службы… Надзор, безопасность. А там есть только мы.
– Тот мир изменился, – возразила Свешникова. – Никто не знает, в какую сторону.
– Нежить из него никуда не делась.
Лидия невесело усмехнулась. Что правда, то правда. Нежить пропадёт с лица земли только вместе с живыми, а атомную бомбу по ту сторону вряд ли успели изобрести.
– Наша работа не ограничивается истреблением нежити, – напомнила она. – Вы можете принести намного больше пользы, если…
– Вы сейчас не об Ильгоде беспокоитесь, – убийственно откровенно отрезал Яр.
– Я беспокоюсь о вас, – честно ответила Лидия. – Раз уж так сложилось, что я за вас отвечаю…
– Так не отвечайте, – он требовательно протянул ей левую руку. – Я верну вам клятву.
Свешникова покачала головой и отступила на шаг.
– Не спешите отказываться от дарованного, – она печально улыбнулась. Дорого досталась ей эта простая истина. – И вообще не торопитесь с суждениями. Гнев и страх – дурные советчики. Давайте вернёмся в Москву и поговорим на свежую голову…
– Я и так много времени потерял.
– Днём больше, днём меньше, – упрямо возразила Лидия. – Вы ведь всё равно не отправитесь в путь с пустыми руками. Это было бы верхом безрассудства.
Яр поморщился, словно она ткнула его булавкой. Обвинение в безрассудстве для него самое болезненное – и самое справедливое. Если гордость возьмёт верх, если проснётся здравый смысл, если мальчик совладает с собственным пламенным нравом… то, может статься, решение его не изменится. У него есть выбор. Он очень, очень хорошо это знает.
– Поедемте, – мягко попросила Лидия. – До разлома всё равно лучше добираться на машине. Вы ведь помните о том, что применять магию вблизи границы опасно?
Яр, помедлив, кивнул. Вот и славно… Есть хотя бы несколько часов, чтобы его убедить. Не дать сделать ошибку, но и не отнимать свободу воли. Не погасить молодое пламя, но и не превратить его в едва тлеющую искру, как случилось с доброй половиной здешних волхвов…
Её никогда всерьёз не заботила судьба разрозненных княжеств и великих империй по ту сторону границы. Ей давно уже стало плевать на собственный мир, утративший будущее, на суетливых минусов, делающих вид, что правят окружающим их хаосом. Чёрт возьми, даже московское сообщество с известных времён почти перестало её волновать! Но к ученику она разучилась быть равнодушной. Отчего-то чертовски важно было знать, что он жив и здоров, что при нём и его быстрый ум, и решительный нрав, и редкой силы могущество. Должно быть, в миг, когда она со всей ясностью поняла, что самой ей ничего уже не сделать с разрастающимся гибельным беспорядком, её прощальный долг Драгану превратился в надежду. В мальчишке из захолустной ильгодской деревни было что-то, чего Лидия не находила в холёных московских волхвах, в напыщенных магах из многовековых династий, в беспокойных исследователях и в суетливых практикантах. Что-то, что Ар-Ассан называл негасимым пламенем.
Ей ни в коем случае не хотелось его погубить.
***
Большую часть неприметного тряпичного рюкзака занимали книги. Бумажные, завёрнутые в целлофан и надёжно упрятанные под всяким хламом, полезным, но не представляющим никакого интереса. В потайном кармане лежало золото – не колдовское, самое обычное, с едва заметными следами плавления там, где прежде стояли пробы. Яр не хотел его брать, пусть даже здесь оно ценилось намного меньше. Будь его воля, он вообще не брал бы ничего, кроме книг.
– Этот разлом крайне неудобен, – обманчиво буднично рассуждала Лидия Николаевна. На губах её застыла фальшивая улыбка. – Мало того, что далеко добираться, так ещё и кругом живут минусы! Не представляю, как они себя здесь чувствуют…
– Мы жили рядом с разломом, – отстранённо сказал Яр. – Нежити было много, а так – ничего необычного.
Лидия Николаевна прекратила улыбаться.
– Если не ошибаюсь, именно прогулка к разлому коренным образом изменила вашу жизнь, – негромко проговорила она.
Яр усмехнулся в ответ.
– Дважды.
Наставница – она всё ещё оставалась его наставницей – остановилась меж деревьев, похожих на лишённые плоти почерневшие костяные остовы. Невесомые белые хлопья безмолвно опадали на землю, одетую в снежный саван. Сейчас середина зимы, мёртвое, ничейное время. Даже буянившая недавно нежить сидит по своим норам и лишний раз не выходит на свет, лунный ли, солнечный.