– Ребята, как настрой? – гаркнул Щукин. Даже Громов встрепенулся и недоумённо заморгал, пытаясь сообразить, относится ли вопрос и к нему тоже. – Прогуляться не хотите?
– У нас выбора нет, – Мишка неуверенно улыбнулся. Щукинская манера раздавать задания подкупала своей непосредственностью.
– Выбор есть всегда, – возразил Зарецкий и тут же прибавил: – Но прогуляться я не против. Куда?
Виктор Сергеевич просиял. Когда пару дней тому назад Ярослав заявился в отдел с превосходным аттестационным табелем, Щукин лично заверил ему новенькое удостоверение и выслушал дополнительные клятвы, положенные тем, кто освоил пространственную магию. Может быть, гордился собственными педагогическими успехами, но в куда большей степени искренне радовался за стажёра.
– Ну куда нас гоняют обычно? По местам всяким нехорошим, – беззаботно сообщил Виктор Сергеевич. – Надзор говорит, ничего особенного, а местные всё равно жалуются. Бери, Миш, бланк под экспертизу и вот помощника, – Щукин заговорщически подмигнул Ярославу. – Посмотрите, есть там какие-нибудь старые сглазы, или, может, артефакт какой завалялся…
– Или кусочек цезия, – скучным тоном предположил Зарецкий.
– Да ну, нет, – Виктор Сергеевич, подумав, энергично помотал головой. – Но что вспомнил – молодец. Всякое бывает.
Оказавшись на улице, Ярослав уверенно свернул на протоптанную в снегу тропинку, соединявшую главный вход с парковкой. Старов поневоле замешкался. Общественным транспортом до места добираться сложновато, но… не так рискованно. Мишка с трудом сложил в уме необидно звучащую просьбу и уже почти озвучил её, когда Зарецкий сам обернулся и понимающе хмыкнул:
– Нормально я вожу. Уж теперь-то.
– Да я ничего такого не… – забормотал было Мишка, но осёкся, наткнувшись взглядом на лицо стажёра. После короткого колебания сбежал по ступенькам и нагнал коллегу. – Ну ладно, думал. А ты бы что – не стал?
– Стал бы, конечно. Потому и сказал.
В спокойном голосе Зарецкого не слышалось и тени обиды. Стараясь не сходить с тропы, Мишка пробрался следом за коллегой к худо-бедно расчищенному прямоугольнику асфальта. Поднадоела уже эта снежная каша. Скорей бы весна…
– Далеко ехать-то, – заметил Старов, устроившись на пассажирском сидении.
– Порядочно, – согласился Ярик, заводя мотор. – Можешь пока прочитать заявку?
– Так само собой, – Мишка недоумённо поднял брови. Он же офицер, он отвечает за задание – как он может пренебречь изучением заявки?
– Вслух, – уточнил Зарецкий. – Я тоже хочу знать, что нас ждёт.
Мишка добросовестно прочитал. Аварийный деревянный дом, приговорённый к сносу поселковым руководством, издавна пользовался у старожилов дурной славой – никто уже и не помнил, почему. Старов предположил, что буянит одичавшая домашняя нежить; Ярик в ответ заметил, что в развалинах мог поселиться кто-то общественно опасный, но вполне живой. Как бы то ни было, местная администрация прислушалась к опасениям обывателей и накатала заявку в Управу.
– А чего бы и нет, если бесплатно, – равнодушно прокомментировал Зарецкий. – Правильно делают.
– Мне кажется, надзор бы и сам справился, – буркнул Мишка, запихивая распечатки обратно в рюкзак. – Ну, безопасники, на худой конец.
– Нет. Тут Верховский прав: всегда лучше сначала нам посмотреть, – возразил Ярик. – Вдруг там что-то, с чем никакие безопасники не сладят…
– А мы с тобой вдвоём прям сладим!
– Мы – да, – Зарецкий серьёзно кивнул и надолго замолк: тесные проулки сменились широкой заснеженной магистралью, и стало не до разговоров.
Выбравшись из машины у покосившегося забора, Мишка сполна проникся снедавшим местных беспокойством. Длинный двухэтажный дом, упрятанный за непомерно разросшимися садовыми деревьями, угрюмо взирал на незваных гостей лишёнными стёкол окнами. Крыша кое-где обвалилась внутрь; лишь печные трубы – по одной в каждом конце вытянутого строения – высились, почти невредимые, над приземистой тёмной громадой. Облупленные резные ставни, некогда выкрашенные в белый, беспомощно свисали с ослабших петель, будто обессиленный дом отчаялся прикрыть ими постыдную наготу зияющих тьмой разбухших рам. Лезть внутрь в поисках приюта от холода и непогоды казалось несусветной глупостью. Если эти развалины и могут стать кому-то пристанищем, то разве что последним.
– Почему люди не берегут то, что построили? – тихо пробормотал Зарецкий. Он остановился в десятке шагов от крыльца, наполовину отъеденного хищным временем, и задрал голову, вглядываясь в черноту за окнами второго этажа. – Или хотя бы не сжигают сразу то, что уже не спасти…