– Может, думали, что ещё можно, – предположил Мишка. Ярик ничего ему не ответил.
Подниматься к парадной двери нечего было и пробовать: сгнившие ступени выдержали бы разве что кота или некрупную собаку, но никак не взрослого человека. Увязая в глубоком снегу, Старов осторожно приблизился к ближайшему оконцу. Стена выглядела крепкой – лучше, во всяком случае, чем остатки крыльца. Мишка на пробу упёрся ладонями в потемневшее дерево и не без опаски забрался в беззубую пасть проёма. Судя по всему, не он первый: на половицах близ окна было натоптано, валялся мелкий сор и осколки бутылочного стекла. Доски уступчиво просели под Мишкиным весом, но рушиться не спешили. Это обнадёживало.
– Так себе местечко, – негромко сказал Зарецкий.
Старов обернулся. Коллега без видимых трудностей повторил его манёвр и стоял теперь у самого окна, настороженно озираясь. В стылом воздухе дыхание срывалось с его губ едва видимым белёсым паром.
– Ты тут видишь что-нибудь? – спросил Мишка, стаскивая с рук перчатки.
– Ну, так, – уклончиво протянул Зарецкий. – Проклятий вроде бы нет… Но повидал домик всякое.
– Смерть?
– Смерть сама по себе не провоцирует спонтанные чары, – Ярик пытливо сощурился, оглядывая груду трухлявых досок у входной двери – всё, что осталось от обвалившегося потолка. – Ненависть или отчаяние – другое дело. Думаю, под этими обломками кто-то умер… Скорее всего, долгой и мучительной смертью.
Мишка поневоле поёжился. Как Зарецкий умудряется спокойно говорить такое?
– И… чего тогда? – спросил Старов, неуютно переступая с ноги на ногу. – Пишем – остаточный фон?
– Да нет, зачем? Снимем, – Ярик поднял руку и, нашарив в пустоте невидимую нить чар, бережно потянул на себя – словно разрывал паутинку. – Ну, запиши для протокола: спонтанный сглаз неясного характера, вероятно, воздействует на нервную систему. Для проклятия слабовато – так, навязчивая тревога, дурные сны…
– Ты бы поосторожнее, – буркнул Мишка, вытаскивая из рюкзака пришпиленный к планшету бланк. – А то будешь потом… тревогой маяться…
– Я? Нет.
Старов добросовестно записал про сглаз. Углубляться в нутро дома, полное сумрака и сырости, было страшновато, но и торчать в безопасности, пока коллега делает всю работу, Мишка не мог. Пробуя половицы на прочность перед каждым шагом, он приблизился к пустому дверному проёму, ведущему в тесную комнатку. Этот закуток некогда отгородили от большого помещения хлипкой дощатой стенкой – она всё ещё была цела, хоть и прогнулась под тяжестью просевшего потолка. Луч фонарика высветил отставшие от стен бумажные обои и брошенный на полу размокший матрас. Здесь тоже кто-нибудь умер не своей смертью?..
– Чисто, – негромко сказал Ярослав. Он встал в паре шагов за Мишкиной спиной, предусмотрительно выбрав не занятые коллегой половицы. – Я попробую пробраться на ту сторону завала. Погуляй тут пока с детектором, а потом пойдём наверх.
– Смотри, аккуратнее, – предупредил Мишка, поспешно вытаскивая из кармана амулет. – Если на гнилые доски резко нагрузку дать, они и обрушиться могут.
– Знаю. Но пешком всё равно опаснее, – Ярик пожал плечами и красноречиво кивнул на проломленную в полу дыру. Падать, судя по всему, недалеко, но больно.
– Нечестно получается, – проворчал Старов. – Ты всё самое сложное делаешь.
– Потому что мне проще. Это логично – делать то, с чем я справлюсь лучше.
Не тратя больше времени на разговоры, Зарецкий отошёл на пару шагов, примерился на глаз к полумраку за грудой обломков и исчез из виду. Мишка осторожно его окликнул, получил ответ и украдкой вздохнул. Бывают такие люди, всерьёз обижаться на которых способен разве что Костик… Потому что бесполезно. Зажав в ладони амулет-детектор, Старов неспешно обошёл некогда просторный зал, разгороженный на крохотные комнатушки. Кое-где нашлись следы чьего-то присутствия – самого что ни на есть прозаического, никак не относившегося к нежити. Гнездо из тронутых плесенью сырых одеял, почерневшее от золы ведро без днища, пустые бутылки – судя по этикеткам, родом уже из нынешнего века. По этим неприглядным признакам можно понять, что в этой части дома никакой жути нет. Детектор подтверждал соображения: он сонно посверкивал розоватым светом, вполне типичным для здешних краёв.
– Записывай, – Ярик нарисовался в дверном проёме и мельком оглядел комнатку, дожидаясь, пока Мишка снова достанет планшет. – Небольшой вероятностный сглаз, наложен на сам дом. Смею предположить, это было пожелание провалиться, – он красноречиво кивнул на зияющую в потолке дыру.