В ответ на угрюмое молчание он медленно, стараясь не пугать Феликса резкими жестами, вынул из кармана удостоверение. Пусть беглец верит в возможность спасения. Пусть чувствует осязаемую близость вожделенной выгоды…
– Поклянёмся, всё как следует, – заверил Верховский и слегка ослабил стальную петлю вокруг левого Феликсова запястья. Нелегал немедленно шевельнул ладонью, разгоняя кровоток. – Я успешно закрываю дело – ты получаешь доброе имя и путёвку в жизнь. По рукам?
Феликс нервно облизнул губы. Он колебался: не доверял начальнику московского магического контроля, но сомневался насчёт бродяги Ногтя. Верховский не торопил. Предложение почти честное. Весь подвох – в трудностях, без которых дело не обойдётся…
Если бы не затянувшееся молчание, он не услышал бы тихий щелчок предохранителя.
Терехов, кое-как приподнявшись на локте, свободной рукой судорожно сжимал табельный пистолет. Дуло чуть заметно подрагивало: последствия парализующих чар давали о себе знать. Готовая плюнуть свинцом круглая пустота смотрела вовсе не на нелегала.
Краем глаза Верховский уловил неловкое движение – Феликс испуганно пошевелился в своих кандалах. Мысль и тело объяло оцепенение. Целую вечность он смотрел в равнодушный металлический зрачок и не мог взять в толк, что произошло и что теперь делать. Слишком долго для выстрела. Снова щелчок, едва слышный, оглушительно громкий. Осечка. Случайная?..
– Не надо, – рассеянно сказал Верховский непонятно кому. Привычные к магии пальцы сами сложили короткую цепочку чар; пистолетная рукоять тяжело выскользнула из ослабевшей ладони Терехова. Жилы обожгло запоздалой болью. Слишком много упражнений за пару часов.
– Вот они, друзья твои, – бросил Феликс с весёлой горечью в голосе. Это он. Он сдвинул патрон в стволе и не позволил Терехову выстрелить. – Только спиной повернись…
Верховский ничего ему не ответил. Феликс вряд ли знал, что значит «друзья»; ему не так повезло в жизни… Заправив за ремень чужое табельное, Верховский приблизился к силившемуся подняться безопаснику и опустился рядом на колени – так, чтобы видеть залитое кровью лицо. Оба глаза целы, но красавцем Терехов уже не будет. Не то чтобы когда-нибудь был.
– Я нарушил персональную ответственность, – озвучил за безопасника Верховский. Тот ничего не сказал – только смотрел с холодным презрением. – Моя работа – устранять нелегалов, а не вступать с ними в сговор, правда?
Он не боялся удара в спину. Феликс не посмеет: слишком непростительным будет проступок, слишком серьёзные выгоды сулит сотрудничество. Будь иначе… Будь иначе, он позволил бы Терехову выстрелить. Леший знает, может, нелегал по-настоящему поверил бывшему приятелю только в миг, когда ненавистный безопасник взял того на мушку. Враг врага – не совсем друг, но возможный союзник.
– Так вот, – Верховский говорил не столько для Терехова, сколько для Феликса, который, без сомнений, ловил каждое слово, – со своей персональной ответственностью я разберусь сам. Вы мне сегодня говорили про спорные случаи. Давайте будем считать, что таковой наступил.
– Вы не понимаете, на что идёте, – хрипло проговорил Терехов. Слова он выталкивал из горла с трудом, будто захлёбывался ими, как тонущий – морской водой.
– Останемся каждый при своём мнении, – раздражённо бросил Верховский. Прежде не приходило в голову, как противен ему этот кабинетный сиделец, давно позабывший о работе в поле. Ни за что нельзя превращаться в такого же. – Итак, вы в счёт долга не станете вмешиваться в это дело. И никому о нём не расскажете. Уверяю вас: если не выгорит, я сам приду с повинной к… к нашему общему знакомому. И отвечать буду сам. Своей головой.
– Идите к лешему.
– Буду считать согласием, – Верховский брезгливо подал руку коллеге, помогая подняться. – Стыдно, Валентин Николаевич. У меня с такими чарами стажёры на собеседованиях справляются.
Он огляделся, заново собирая в уме картину происходящего. Пожалуй, и Феликс, и Терехов могли решить, что начальник магконтроля переступил грань безумия. Сам же Верховский, несмотря на усталость, давненько не чувствовал такой кристальной ясности в мыслях. Полезно иной раз оказаться под прицелом: мозги прочищает отменно…
– Сейчас, господа, мы все принесём друг другу необходимые клятвы, – он многозначительно коснулся рукояти пистолета. Не то чтобы полностью блефовал. – Затем Валентин Николаевич отправится на перевязку, а мы с Феликсом – в какое-нибудь более удобное для разговора место. Об этих людях, – он кивнул в сторону чахнущего без присмотра костра, – позаботятся мои сотрудники. О вопросах правоприменения поговорим как-нибудь в другой раз… В другой обстановке.