– Мне? Мне уже давно ничего не нужно, – гость утомлённо вздохнул. – К твоему сведению, я приглядываю за здешними волхвами. И за тобой в том числе, пока ты здесь. Так что нынешнее утро выдалось… беспокойным.
– Прошу прощения, – буркнул Яр без малейшего раскаяния.
Кирилл Александрович осуждающе покачал головой.
– Твоё счастье, что медики списали все странности на действие зелья, – созерцательно заметил он. Прозрачно намекал на своё участие. – Скажи на милость, зачем ты вообще в это влез? Неужели Лида не учила тебя осторожности?
Яр бездумно стряхнул с груди надоевшие датчики. Избавился от иголки. Ранка мгновенно затянулась, повинуясь едва заметному усилию воли.
– Вы ведь волхв, Кирилл Александрович, – нагло напомнил Яр. – Значит, должны меня понимать.
Гость мягко рассмеялся.
– Кто не был молод, тот не был глуп, – он слегка наклонился вперёд и понизил голос, будто намеревался доверить Яру драгоценную тайну: – Не обязательно следовать духу клятвы. Никто не принуждает тебя лезть на рожон ради абстрактных человеческих жизней.
– А вы хорошо умеете клятвы обходить, да? – Яр указал взглядом на ярко-алый значок, пламенеющий на серой ткани пиджака. – Или у вас тут не запрещено принимать мирскую власть?
Кирилл Александрович наигранно вскинул брови.
– У меня нет никакой власти. Я наёмный работник, – с честным до наивности видом сообщил он и тут же переменил тему: – Скажи на милость, как так вышло? Почему я посреди ночи случайно узнаю, что ты в больнице, и всё утро то чищу память врачам, то вместо них слежу здесь за кардиограммой? Ради чего ты поставил под угрозу свою жизнь и нашу тайну?
Отповедь не тронула в душе ни одной струны – ни гнева, ни стыда. «Случайно», «посреди ночи»… А ведь для всех посторонних Яр в больнице уже почти неделю. Качественно Кирилл Александрович приглядывает за подопечными. Или персонально за учеником Лидии Свешниковой?
– Вас послушать, так мне надо уехать подальше в глушь и до конца дней своих развлекать лесовиков телекинезом, – Яр насмешливо хмыкнул и выпрямился, опершись плечами на спинку кровати. С Кириллом Александровичем выгоднее дружить, чем ссориться, но, леший побери, как странно слышать от волхва подобные упрёки! – Я пытаюсь делать то, ради чего приносил клятвы. Защищать людей.
– От чего?
– От людей же, – Яр не без злорадства проследил, как напускная сердитость на лице Кирилла Александровича сменяется мрачной задумчивостью. – Я ведь не первый, на ком эту отраву испытывали.
– Отраву, – полувопросительно повторил гость.
– Да. Вы же не думали, что это меня нежить так?
– В твоём случае нежить сложно заподозрить, – рассеянно согласился Кирилл Александрович. – О какой отраве речь?
– А вы вряд ли поймёте, – нахально заявил Яр. – У вас некромантия запрещена.
Как будто неведение означает избавление. Лидия Николаевна часто повторяла, что самое верное оружие против страха – знание. Говорила ли она то же самое этому своему близкому знакомцу?
– Значит, мне очень повезло с твоей осведомлённостью, – Кирилл Александрович многозначительно усмехнулся. Следи, мол, за языком, я тебя в два счёта отправлю если не в могилу, то за решётку. – Я слышал, что кто-то пытается воспроизвести легендарную мёртвую воду, но, насколько хватает моих познаний, она действует совсем не так.
– Эффект другой, а принцип тот же, – пояснил Яр. С самим «дурманом» всё понятно; эта информация либо не повредит делу, либо… либо прекрасно известна Кириллу Александровичу. – Когда чары наводят на обычный состав для мёртвой воды, он становится просто энергетическим носителем, как батарейка. Достаточно напоить пациента, чтобы ускорить естественную регенерацию, – он намеренно говорил, будто по учебнику, принятыми здесь сухими и длинными словами. Лицо Кирилла Александровича оставалось непроницаемым, но Яр готов был поклясться, что прямо сейчас местный великий волхв торопливо перестраивает своё представление о собеседнике. – В «дурман» чары добавляют, чтобы усилить и ускорить действие его основного компонента. Без них эффект, я думаю, такой же, но очень растянутый во времени. А эта штука ломает волю почти мгновенно, – Яр безотчётно провёл ладонью по лицу, будто снимая паутину. – Внешне очень похоже на то, что делает высшая нежить или… или мы. Но это хуже.
– Почему?
– Потому что внушение – враждебно. Люди его чувствуют как что-то чужеродное. Его можно сбросить, – Яр замолк на пару мгновений, подбирая слова. – А тут… Всё добровольно. Туда очень хочется, в эти фантазии. Я видел здесь у вас людей, которые ради такого состояния убивать готовы… Теперь, наверное, даже могу понять, почему.