Воодушевленный этим, мистер Фар продолжал:
— Войдя в эту комнату, мистер Хас, я был полон сочувствия к вашему несчастью — я думаю, все мы испытывали сострадание, — но теперь мне ясно, что Бог взыскал с вас меньше, чем полагалось за ваше прегрешение. Определенно, высшим из грехов является гордыня. Вы критикуете и принижаете Божий мир, но какой мир дали бы нам вы, если бы были Творцом? Простите, джентльмены, если я заставил вас вздрогнуть, но мы вправе задать этот вопрос. Поскольку для меня теперь ясно, мистер Хас, что меньшая роль вас не удовлетворит. Уолдингстентон — слишком узкое поле деятельности для вас, несмотря на все чудеса, которых вы добились там, несмотря на тот факт, что никогда раньше и никогда потом там не было и не будет такого директора, и несмотря на то, что вы зажгли там свечу, от которой однажды запылает весь мир. Директор Вселенной — вот должность, которую вам хотелось бы занять. Тогда, и только тогда, смогли бы вы полностью раскрыть свои дарования. Тогда кошки перестали бы есть птиц, а деревья росли бы в полной симметрии, пока не затмили бы небо. Я смутно представляю себе, каким будет этот мир; каждая блоха, преобразованная и воспитанная под вашим руководством, будет способствовать всеобщему здоровью и счастью и вести себя как бойскаут. Каждый листок травы вырастет по крайней мере до шести футов в длину. Но что касается печеночной трематоды — я никак не могу решить проблему печеночной трематоды. Полагаю, что вы предусмотрите эйтаназию для всех этих паразитов…
Внезапно мистер Фар от этой манеры черного юмора перешел к серьезному, даже умоляющему тону:
— Мистер Хас, перед лицом смертельной опасности, которая так близка, я прошу вас пересмотреть все ваши дикие и злобные речи. Вы взяли поверхностные аспекты этого мира и построили на них свои суждения; вы скудной меркой своего рассудка пытаетесь мерить планы Господа, планы, которые пространней суши, шире океана. Я спрашиваю вас — чем это способно помочь вам в вашей чрезвычайной ситуации? Осталось, возможно, совсем мало времени…
Провидение демонстративно решило предоставить мистеру Фару возможность произвести максимальный драматический эффект.
— Но что это? — произнес мистер Фар.
Он встал и выглянул в окно.
Кто-то позвонил в колокольчик, а теперь с явным нетерпением стучал у входа в «Морской вид» дверным молотком.
Глава 4
УМРЕМ ЛИ МЫ НА САМОМ ДЕЛЕ?
1
В коридоре раздались шаги миссис Крумм, и кого-то впустили в дом; послышались голоса, и ручка двери гостиной повернулась.
— А он что же, не приехал? — услышали они через щель слова миссис Крумм, и тут же в дверях появился доктор Илайхью Баррак. Это был круглоголовый молодой человек с чисто выбритыми щеками и со слегка скошенным твердо очерченным ртом. В сочетании с коротким носом все это создавало общее выражение решительности; а то, что одну ногу ему заменял протез, вообще не бросалось в глаза. Он окинул взглядом оказавшихся перед ним четверых людей и тут же обратился к мистеру Хасу резким и властным тоном.
— Вы должны быть в постели, — заметил он.
— Тут у нас шла довольно важная дискуссия, — сказал мистер Хас с жестом, предваряющим представление гостей.
— Но так долго сидеть для вас утомительно, — не уступал доктор, укоряя своего пациента.
— Но это меньше давит на меня, чем невысказанные мысли.
— Мнения по этим вопросам могут сильно расходиться, — мрачно проворчал мистер Фар.
— Мы все еще далеко не уладили наших разногласий, — глядя в пространство, добавил сэр Элифаз.
— Я, во всяком случае, обозначил свою точку зрения, — сказал мистер Хас. — Полагаю, сэр Алфеус уже здесь…
— Его здесь нет, — скромно сказал доктор Баррак, — он телеграфировал, что задерживается и прибудет следующим поездом. Так что вы получаете отсрочку, мистер Хас.
— В таком случае я хотел бы продолжить разговор.
— Вам лучше было бы лечь в постель.
— Нет, я не смогу спокойно лежать.
И мистер Хас принялся представлять своих гостей доктору Барраку, который кивнул им всем по очереди, добавив: